Я заберу твои слезы
Шрифт:
Валькири вдруг облегченно вздохнула и даже улыбнулась.
- Значит, все-таки веришь. Если бы не верила, не побоялась бы крикнуть мне в лицо, что все рассказанное мной – ложь. Теперь, прошу тебя, послушай дальше… Если ты хочешь помочь своим друзьям и освободить их от жутких голосов, которые они принимают за голос истины и которые причиняют им лишь боль и делают безумными, нужно уничтожить этот алтарь, а хранителей памяти вернуть обратно океану. Океан все примет назад и похоронит тайну в своей пучине, похоронит вместе с их болью – он могуч и сможет вынести эту человеческую боль. Океан предает забвению все, что скрыто под его покрывалом. Когда наступает прилив и вода проникает в пещеру, накрывая каменный стол, голосов ведьм не слышно. Поэтому перед приливом я не раз говорила
Келда внезапно ощутила жуткий страх. Валькири напомнила ей о том, ради чего на самом деле они сюда пришли. Помочь Валькири? Ужас пробирал до самых костей, как только девушка представляла, насколько безумная помощь может понадобиться такому безумному существу…
- Но с чем тебе нужно помочь? – изумленно спросила Келда, и тут же подумала: «Боже мой, откуда она все это знает? Может быть, она…»
- Не бойся, - усмехнулась Валькири. – У меня всего лишь та же проблема, что и у твоих друзей.
- Ты… ты тоже слышишь эхо? – Келда сделала по направлению к спутнице несколько шагов. – Я знала это, но… Мне казалось, что у тебя… не совсем то же самое. Иначе ты бы не осознавала опасности, не проклинала бы голоса в твоей голове, не знала бы…
И тут Валькири рухнула перед ней на колени, заламывая худые, почти белые руки.
- О Боги! – закричала она. – Да, у меня все по-другому! Я слышу ИХ так, как есть на самом деле! Я слышу вой ветра и треск полыхающих огнем дров, слышу дьявольский смех и четче всего остального слышу дикие крики. И это не мольбы о милосердии и помощи, это даже не крики боли… Это безумные проклятия, от которых кровь стынет в жилах. Это крики отвердевших, словно закаленная в огне сталь, обездоленных и сумасшедших душ, которым не дано найти покой на небесах, но которые обречены на то, чтобы скитаться по земле и преследовать своих убийц, а после смерти последних – их потомков. Умирающие в огне клянутся отомстить за себя, и месть эта обещает быть ужасной! Вот что я слышу, Келда! Эти крики всегда, всегда звучат в моей голове! И мне не скрыться от них, пока цел этот алтарь. Но я не могу уничтожить его, это выше моих сил, что-то мне мешает. Ведь я… Ведь все мы, те, кто слышит эхо, все мы как зависимые, понимаешь? Эхо – наш наркотик, мы ненавидим себя и его, но не можем добровольно от него отказаться… И я не могу, вот уже много лет. Оно преследует меня, где бы я ни была… Пусть я даже далеко от фьорда. И мне не нужно иметь с собой хранителя памяти, потому что… потому что хранитель памяти заложен у меня в сердце, Келда! Я родилась прямо здесь, на этом столе, там, где до этого умирали. Жизнь, которую насильно отбирали, стала моей жизнью. А знаешь, когда это было? – Валькири вдруг издала невеселый, горький, безумный смех. – Вряд ли ты мне поверишь, но все же… Знаешь? Я родилась восемь веков назад, мой отец был одним из последних викингов, великим героем Ангтором, а моя мать… Ее все называли ведьмой, и она стала ей, когда ее сожгли! Ты знаешь, что ее сестры проклинали меня за то лишь, что я выжила, а не погибла вместе с ними? За то, что я выросла на руках у инквизитора. За то, что я потом полюбила его, как родного отца… Только за это. Иногда я слышу свою мать. Она зовет меня: Тора, Тора… Она страдает там, вместе с НИМИ, и простирает ко мне руки, но они заставляют ее молчать и обрушиваются на меня лавиной своих гневных проклятий. Я – существо, которое они ненавидят больше всех на свете, и их ненависть не дает мне даже просто умереть! Только уничтожение алтаря принесет мне свободу, а пока… Они и сейчас со мной, в моей голове, и спасительные минуты покоя мне дарит только прилив. И еще – ты.
Келда побледнела еще сильнее, чем прежде.
- Я? – переспросила она одними губами.
По щекам Валькири текли слезы.
- Да, ты. Твое пение, Келда. Когда ты поешь, я слышу шум океана. И никаких проклятий.
- Но… этого не может быть.
- Это так. В тебе живет истинная любовь к океану и фьордам. Не та самая зависимость от наркотика, а свободная, храбрая и чистая любовь, та, которая
И несчастная девушка поцеловала мокрый подол платья Келды, продолжая горько плакать.
- Как мне помочь тебе, моя бедная Валькири? – с тоской спросила Келда. – Скажи мне, и я сделаю все, что будет в моих силах.
- Я не прошу о многом. Тебе нужно просто спеть для меня. Еще один раз.
Келда удивилась, но вопросов задавать не стала. Она просто запела…
Глава 5
Зеленые ветки раскачивались на ветру и шелестели листвой. Блестящая в розовых лучах заката поверхность воды была спокойной и почти гладкой, и небо ласковым золотом нависало над ней, будто укрывая тончайшим шелковым покрывалом вечера.
Тишина…
- Торстеин! Торстеин! Ты слышишь нас? – два хрустальных женских голоса зазвучали откуда-то издалека, как будто спускались с горных вершин, скрытых за легкой дымкой тумана.
- Почему так? – спрашивал самого себя и свою судьбу Стеин, не отвечая матери и Кэйе. – Почему так? Почему я хочу уйти за ними, но не могу? Не могу… Боюсь…
- Не бойся нас, милый, - прошелестели два голоса. – Не бойся. Идем с нами.
Он зажмурился.
- Оставьте меня. Дайте мне… подумать в тишине. В тишине!
Они послушно умолкли и ушли, но в этом послушании было подкупающее смирение волков, притворившихся ягнятами. Стеин, впрочем, этого не замечал: он с облегчением вздохнул, ощутив себя в одиночестве, и наслаждался тишиной.
Тишиной…
Я видел тебя.
Ты сидел на берегу и плакал, закусив губы. Беззвучно плакал, только плечи твои сотрясались. Плакал – только почти без слез, как плачут мужчины. Так кто же ты все-таки – мужчина или мальчик?
Тебе больно, да?
Это Я нанес тебе удар. В самое сердце. Это ведь Я забрал твою сестру.
Но знаешь что? Мой меч пробил брешь в твоей груди – в этой тесной клетке. Загляни в себя, взгляни на эту дыру, отыщи ее, исследуй… Может быть, она достаточно большая, чтобы через нее мальчик смог выбраться на волю?
Ему уже пора, Стеин. Пора идти дальше, пора повзрослеть. Пора…
Послушай меня, мальчик. Ты же видишь: Я обозначил твой путь к свободе. Почему же ты боишься ее и сидишь в темном закоулке разоренной души, сжавшись от страха в комок? Пора выходить! Иди же! И забери с собой застывшее, будто глыба льда, прошлое. Мертвое прошлое…
Вот он – путь! Перед тобой. Уходи…
Отпусти его, Стеин. Ты слышишь?
Впрочем, тебе решать.
Только времени мало. Очень, очень мало…
- Кто здесь? – Он вздрогнул. – Кто говорит со мной?
Никто не ответил, и Стеин принялся настороженно вслушиваться в тихие звуки, окружавшие его: шорох листвы, птичий щебет, свист ветра…
И еще один, едва уловимый звук – звук океана, чем-то похожий на невнятный шепот…
- Господи, мне уже мерещится… всякое, - пробурчал Стеин себе под нос, расслабляясь и опуская плечи. – Я сошел с ума.
Но нет, ему это не показалось…
Ну, давай же, Стеин. Давай! Ведь это же так просто – выбрать. Просто сказать: все будет ТАК. Именно так – и точка.
Просто сказать… и положить конец своим мучениям. Больше никаких сомнений, никаких переживаний, никакого страха… Ничего этого не будет.
Жить порой так просто, когда ничего уже нельзя изменить…
Нужно просто взять себя в руки. Всего один раз – швырнуть себя в лицо судьбе, махнуть рукой, не думать ни о чем, просто сделать так, как подсказывает сердце.