Я завещаю Тебе мир в Мае

Великое Возможно

Дни шли один за другим. После выпускного я еще пару раз виделся с Китом и Скитлзом. Мы ходили в пиццерию, сначала они пытались выяснить, что со мной, но я только отмахивался и дальше жевал свою пиццу. В конце концов, они забили на это дело, и больше никогда не спрашивали меня ни о чем, болтали о своих вещах, а я всегда

сидел рядом, слушал их и чувствовал себя немного лучше.

Я рассказал все родителям. Я думал, они имеют право знать. Потому что я их ребенок. Я видел, как было больно миссис Айеро, когда она осталась без Фрэнка. Я не хотел, чтобы мои мама и папа остались без меня.

И поэтому я рассказал им про все. Про все наши приключения выходки, про то, как я в него влюбился и как я его потерял. Они слушали меня, не перебивая, только изредка кивая. Когда я закончил, они не стали ругать меня за то, что за две недели я нарушил закон больше, чем за всю свою жизнь. Они не сказали ничего по поводу того, что я влюбился в мальчика. Они крепко обняли меня и сказали, что все обязательно будет хорошо. Я им поверил.

Так проходило мое лето. Я чем-то занимался, готовился к колледжу, читал с Майки комиксы, выбирался в пиццерию с парнями, слушал диски Фрэнка, рисовал ночи напролет, сидя в его футболке, и просто пытался быть в порядке.

Я много раз перечитывал его письмо, пытаясь отыскать там что-то новое, чего я не заметил раньше, но слова оставались просто словами. Но я продолжал читать, потому что когда я держал его в руках, он снова был рядом со мной. Я видел его милую улыбку между строк и слышал его тихий смех за своим плечом.

Я уже смирился с тем, что его больше нет, но иногда, когда я гулял по теплым вечерним улицам, мне казалось, что сейчас он появится из-за поворота и скажет, что это была всего лишь шутка и теперь мы можем быть вместе всегда. Но ничего не происходило, и я шел дальше,

представляя, что когда-то по этой дороге точно так же ходил и он, и от этих мыслей я улыбался.

Мне много раз хотелось вернуться обратно, еще раз прожить те мгновения мая, но июнь сменялся июлем, июль августом, и я все еще был здесь.

Так и прошло мое лето.

Сейчас тридцать первое августа и через семь часов наступит осень. Я мчусь в своей машине по дорогам штата Нью Джерси и последнее летнее солнце провожает меня в Нью Йорк. Я наплевал на Пенсильванию и поступил в школу визуальных искусств, потому что я этого хотел.

Я все еще не в порядке, но у меня кое-что есть. У меня есть целый мир и миллионы шансов быть счастливым каждый день. И я двигаюсь дальше.

Мои сумки с вещами трясутся на заднем сиденье, потому что багажник забит баночками с фруктовым шампунем. В проигрывателе крутится один из его дисков, а рядом на пассажирском сидении лежит его фотография и письмо. Ну а я… А я двигаюсь дальше.

«Дорогой Джерард,

Прости, что сообщаю тебе об этом так, но я бы не вынес твоей жалости, поэтому у меня нет другого выхода.

У меня лейкемия. И я умираю. Мне очень жаль.

Это очень странно, что мне всего семнадцать, а я уже составляю свое завещание. Хотя у меня не так много вещей, которые я мог бы отдать и не так много людей, которым это было бы нужно. Если подумать, это только моя мама и ты.

Я оставил ей мою гитару и еще кучу всего, хотя это и немного глупо, это бы и так досталось ей.

А тебе я завещаю мою коллекцию дисков, футболку Scorpions и целый мир.

Я потратил на тебя две последние недели своей жизни. Сделай так, чтобы это было не напрасно. Пожалуйста, будь счастлив.

Я всегда буду где-то рядом.

Фрэнк»