Я жду тебя, любимый…

Раме Франка

Раздаются звуки дудки.

Теперь деверя ублажить.

Звонит телефон.

Теперь еще эта телефонная сволочь прорезалась! (Подходит к телефону.) Але, скотина!!! (Изменяя тон: сначала думает, что это муж, затем холодно.) А, это ты, привет… Что? А кто это? Извините, я думала — это мой муж… Да, мужа нет дома, что передать?.. Да. Да… (Смеется.) Я вам так скажу: будьте здоровы и скатертью дорожка! Вы ошиблись номером. Здесь есть мужчина — мой муж — но детей от него рожаю только я!.. Как?.. Не только?.. Ваша дочь — тоже?! (В

полном замешательстве.) Он мне ничего не говорил… Какой подлец! Сколько лет вашей дочери? Шестнадцать!.. Ну знаете: в шестнадцать лет нормальные дочери с чужими мужьями не шляются, а сидят дома, под замком! Мой муж меня, взрослую женщину, запирает на ключ, и вы свою дочку запирайте… Нахал! (Бросает трубку. Соседке.) Сказал, что я — шлюха! Его дочь забеременела от моего мужа, а я — шлюха!

Молодой человек стучит в дверь, стараясь привлечь внимание женщины.

Отстань! У меня в семье несчастье. Муж — беременный! (Заходит в кухню и тут же выходит, неся в одной руке — тазик, в другой — кашу для ребенка.) Иду, иду, малыш, кашу несу!.. Ай, горячо!.. Скорей, скорей, скорей!!! (Уходит в спальню, оттуда.) Не каша, а огонь… Сейчас остынет — будем кушать. А ты сиди спокойно, дурак, не хватай! У меня же каша горячая!!!

Раздается дикий вопль деверя.

Какой ужас! (Возвращается на сцену.) Синьоpa, что я натворила! Плеснула ему горячей кашей прямо в глаза!.. Нет, не ребенку, а деверю… Что делать?

Мчится в спальню и возвращается на сцену, толкая перед собой кресло-каталку, на которой восседает деверь, весь в бинтах и гипсе — похож на мумию. Это кукла. В руке у нее дудка-клаксон.

(Обращается к соседке.) Мазь от ожогов? Мазь… Есть, конечно, есть! Мой муж следит, чтобы в доме все было… (Молодому человеку, который снова колотит в дверь.) Отстань! Я своего деверя обварила! (Берет из плошки мазь, бежит к деверю, мажет ему мазью обожженную часть лица.) Я здесь, здесь… Больно? Ты тоже виноват. Я предупреждала: у меня горячая каша… Куда полез? (Играет так, словно деверь-манекен ухватил ее сзади свободной рукой.) А ну, убери руку! Пусти, слышишь? Пусти! (Пытается безуспешно освободиться. В ярости.) Сейчас кипятком ошпарю!!!

Деверь «отпускает» ее.

Ага, дошло! (Спешит с тазиком к молодому человеку.) Давай, скорей, опускай руку в тазик… Да не кипяток это; я нарочно сказала, чтобы деверя напугать.

Молодой человек опускает руку в тазик. Там оказывается кипяток. Молодой человек испускает вопль и отдергивает руку, которая исчезает за дверью.

Ох, неужели кипяток?! Подумаешь, зато — руку выдернул. Теперь уходи… Что, тоже обварился? Вот, мазью можешь помазать, на, держи!.. (Просовывает ему мазь через приоткрытую дверь.)

Становится понятно, что молодой человек с силой притянул Женщину к себе и пытается воспользоваться ее рукой, чтобы доставить себе вполне определенное удовольствие.

(Безуспешно старается освободиться.) Ты что?! А ну, пусти… С ума сошел? Пусти, говорю! Сейчас увидит кто-нибудь — нас обоих в полицию упекут вместе с этой дверью. Ну, пусти! Слушай, это, в конце концов, неприятно. Ты меня оскорбляешь…

Смотри, накажу… Я накажу тебя! Ах, не веришь? (Резко дергает его за что-то и, высвободив руку, захлопывает дверь.)

Молодой человеке c истошным воплем убегает.

(В отчаянии. Сняв цепочку, распахивает дверь. Весьма удрученная, возвращается к столу и возобновляет разговор с соседкой.) Я наказала его… Наказала, потому что обидно… Я думала, он — моя настоящая ЛЮБОВЬ… А он на самом деле — такой же примитивный кобель, как все! (В отчаянии.) Синьора, я так больше не могу!.. Не могу больше!

Слышен плач ребенка.

Там мой ребенок. Только его одного и люблю. Он плачет… Я сейчас… (Направляется к комнате, но ее останавливает звонок телефона.)

Одновременно деверь принимается дудеть в дудку.

Да заткнись же ты, заткнись, болван!

Плач ребенка, телефонные звонки, дудка деверя становятся все неистовей и громче.

(Перестает владеть собой.) Ну, хватит! Хватит!!! (Хватает ружье и приставляет его себе к горлу.) Застрелюсь, застрелюсь… (Однако, внезапно замерев, внимательно прислушивается в полной тишине к словам соседки.) Да… Да… (Еле сдерживая слезы.) Да! (Кладет ружье на стол.) И правда, что это я? Господи… Спасибо вам, синьора! Какое счастье, что вы поселились рядом!.. Прямо сейчас и начну. Спасибо за прекрасные советы!

Нахально-требовательные звуки дудки.

Да, мой миленький, да, мой золотой! Я иду к тебе, вся твоя!

Восторженные звуки дудки.

Пойдем (везет каталку с деверем к входной двери) совершим с тобой упоительную эротическую прогулку. Пойдем! (Выталкивает каталку со сцены.)

Раздается оглушительный удар, затем удаляющийся куда-то вниз дробный грохот, сопровождаемый отчаянным дудением.

Осторожно, там стекло!

Следует не менее мощный звук разбиваемого стекла и осыпающихся осколков.

Первый — готов!

Слышен плач ребенка.

(Направляется к спальне, но на середине сцены вдруг останавливается и пристально глядит в сторону верхнего окна напротив.) И ты здесь со своим биноклем! (Томно улыбается Извращенцу. Приветствует его. Медленной, соблазнительной походкой приближается к столу. Посылает наблюдателю воздушный поцелуй. Внезапно схватив со стола ружье, стреляет в Извращенца.) Второй — готов! (Снова идет к спальне, но ее останавливает телефонный звонок. Отвечает грубо.) Чего еще надо?! (Совсем другим тоном.) Ой, это ты, Альдо? (Радостно, нежно.) Я — замечательно!.. Да, да, дома все спокойно. Поднимайся скорее, дорогой. Жду тебя, любимый! (Вешает трубку. Соседке.) Не волнуйтесь, синьора. Все в порядке. (Берет ружье.) Я спокойна… совершенно спокойна. (Облокотившись на стол, прицеливается из ружья прямо во входную дверь.) Я жду тебя, любимый…

Затемнение. Музыка.