Я жду тебя
Шрифт:
— И все благодаря тебе, учитель! Один я ничего не сделал бы, — угодливо произнес он и, помолчав немного, добавил: — Только тут одна неприятность вышла, учитель… Я был не один.
— Как?! — удивился Рустамхан.
— Со мной были еще два человека.
У Пьяри волосы встали дыбом.
— Кто был с тобой?
— Я боюсь говорить.
— Почему?
— Они были твоими врагами, — проговорил Банке, — но теперь я все уладил, учитель! Это Харнам и Чарансинх.
Рустамхан вздрогнул; Пьяри от злости закусила губу. Каджри
— Тхакуры, — глухо ответила Пьяри.
— Ты их знаешь?
— Да, это я велела их обоих избить.
— И они были заодно с этим мерзавцем?
— Тише, Каджри, нас услышат.
— Я было испугался, — рассказывал Банке, — эти мошенники тайком косили на поле пастуха Байни…
— А, знаю. У него на днях умер отец, и он отправился с его прахом к Гангу, — сказал Рустамхан. — Ловкачи! Подходящий момент выбрали! Потому-то ты и застал их на поле! Ну, дальше?
— Сначала я подумал, что все пропало. Но потом пораскинул мозгами и сказал им: «Дхупо — закадычная подружка Пьяри, я ее отлупил по приказу Рустамхана. А Пьяри велела своему Сукхраму заступиться за Дхупо. Тогда по приказу Рустамхана я затеял с Сукхрамом драку. Сам же учитель не питает, мол, к вам никакой вражды, это все проделки Пьяри, а Рустамхан поддался ее уговорам. Оба тхакура попались на удочку, и мне удалось с ними сговориться».
— Это ты хорошо придумал, что с меня снял вину и свалил на Пьяри и ее Сукхрама. Я не хотел враждовать с тхакурами. Да, все произошло из-за этой потаскухи, что говорить! Ослеплен был…
Каджри взглянула искоса на Пьяри, которая продолжала внимательно смотреть в щель в двери.
— Слышала? — спросила ее Каджри.
— Слушаю, — ответила Пьяри.
— Ну?
— Я ему это припомню, — сказала Пьяри со слезами на глазах.
— Ты велела избить тхакуров? — спросила Каджри.
— Э, да я их совсем разорила…
— …Но не стоит о ней говорить, — продолжал Рустамхан. — Ну и что же эти двое?
— Они поклонились мне в ноги.
— Почему?
— Учитель, я даже не знаю, — с притворным смирением ответил Банке.
— Ладно, не тяни, говори, — приказал Рустамхан, которому хотелось поскорей узнать эту историю со всеми подробностями. И Банке выложил все, сопровождая свой рассказ ужимками.
— Ха-ха-ха, — заливался Рустамхан, потирая руки. — Да, тут уж ничего не скажешь, здорово получилось. Ловкие, видно, люди эти тхакуры. Я бы не стал с ними враждовать, если бы не эта тварь Пьяри.
— Учитель, твоей вины здесь нет.
— Что верно, то верно.
— Ну скажи теперь, я ли не мужчина? — хвастливо спросил Банке.
— Еще бы!
— А все-таки, кто тогда ударил меня ножом?
Каджри посмотрела на Пьяри. Та улыбнулась. Каджри нежно положила ей руку на плечо.
— Я подозреваю твою натни, — сказал Банке.
Пьяри и Каджри насторожились.
— Как же это? Она ведь была наверху, — возразил Рустамхан.
— Э,
— Об этом и я подумывал, — согласился Рустамхан.
— Учитель, это были не чамары, они отомстили мне еще раньше, когда били меня.
— Подлецы! То-то они ходят, задрав нос. Что ж, теперь ты им отплатил сполна.
— Нет, учитель, это еще не месть. Это так, на всякий случай, чтоб было иногда куда зайти. Она же вдова.
Рустамхан задумался.
Пьяри и Каджри ждали, затаив дыхание. Рустамхан рассказал Банке о своем споре с Пьяри, прихвастнув, как ей от него попало. Каджри вопросительно взглянула на Пьяри.
— Все врет, негодяй! Сам же тогда от страха языка лишился! — зло прошептала Пьяри.
— …Что же теперь с ней делать? — спросил Рустамхан.
— Важничает, дрянь!
— Рассчитывает на Сукхрама.
— Учитель, я ведь и его могу… — Он провел рукой по горлу.
— Давай, друг, действуй.
— И зарежу! Сегодня же, вот увидишь! По рукам?
Рустамхан не стал заключать пари. Он только сказал:
— Сейчас и другая его жена здесь.
— Где?
— Наверху.
— Ты видел ее?
Рустамхан улыбнулся.
— Как она? — спросил Банке.
— Думаешь, я знаю? Я хотел посмотреть, но моя распалилась, прямо страх!
Пьяри сжала руку Каджри.
— Смазливая? — осклабился Банке, мысленно представляя себе облик незнакомой женщины.
Но Рустамхан только пожал плечами.
— Натни! — воскликнул Банке. Глаза его загорелись. Он поднял голову и, прищурившись, посмотрел на Рустамхана.
— Учитель, сегодня нас ждут сплошные удовольствия, — размечтался он.
— Не горячись! Запасись терпением, не все сразу, — рассудительно произнес Рустамхан. — Женщины — опасный народ.
— …Сукхрам уже разговаривал с ним? — чуть слышно спросила Пьяри.
— Да.
Каджри посмотрела на Пьяри: та держала руку на рукоятке кинжала.
— Подожди! Не торопись! — шепнула Каджри.
— До каких пор? — нетерпеливо воскликнула Пьяри.
— Пьяри, не горячись! Я лучше придумала.
— Что ты собираешься делать? — испуганно спросила Пьяри.
— Завлеку.
— Кого?
— Кого прикажешь, только скажи.
— Еще не время, — взволнованно проговорила Пьяри.
— …Ну и крепкое же ты вино принес, — сказал Рустамхан, осушая стакан.
Банке рассмеялся пьяным смехом и откупорил еще бутылку.
— Все, хватит. Больше не надо, — отказывался Рустамхан.
— Эх, учитель! Раньше ты кружками пил.
Банке наполнил его стакан. Рустамхан покачал головой, выпил и тут же свалился как подкошенный.
— Эй, учитель, давай еще по стаканчику, — заплетающимся языком уговаривал его Банке. Он еле держался на ногах. Он долго доставал сигарету, закурил и затянул какую-то песню. Каджри отправилась наверх.