Я жив
Шрифт:
— Я прикрою дверь, а ты пойди проверь безопасность.
Джон согласно кивнул, послушавшись приказа капитана. На самом деле он хоть ненадолго хотел избавится от внимания синих глаз. Надоело быть под присмотром. Будто Джон был преступником, а Маркус надзирателем. Тюрьма без тюрьмы. Джон приостановился, задумавшись, не сильно ли он задумывается об этом? Совсем крыша поехала, в каждом человеке видит врага. Но Маркус ведь такой и есть или нет?
Ресторан был пуст, ни одного ходячего трупа. На кухне он нашёл небольшую засохшую булку (чутка заплесневелую, и запах странный),
— Всё чисто, — объявил довольный он, вернувшись в главный зал.
— А вот у меня не очень.
В ресторане были огромные панорамные окна, в которые заливался теплый свет заходящего солнца. Осенние оттенки, красные и оранжевые. Джон ненавидел эту пору, ведь совсем скоро яркие цвета заменит серость и уныние. Зима, вот отличное время года. Для «обхода» квартир особенно, ведь большинство покидали свои дома в преддверии новогодних праздников. Лучшее время. Интересно, какое рождество будет в этом году? Дохляки вместо ёлок? Джон усмехнулся своим мыслям, представив данную картину.
Маркуса он нашёл за бывшей барной стойкой. Капитан снял с себя куртку и отбросил длинное ружье с пистолетом в сторону, остался стоять в одной белой рубашке, которая была немного маловата по размеру. Засучив рукава, он выудил откуда-то два заляпанных стакана и бутылку с янтарной жидкостью внутри. Джон присвистнул, прочитав этикетку пойла.
— Не дешевая штука.
— Но крепкая, — кивнул Маркус.
— И что заставляет нашего моралиста напиться дорогим шотландским виски в разрушенном ресторанчике во время «важнейшего» дела? Да ещё и с тем, кого ненавидишь всем чем можно.
Маркус на его ехидство не ответил, разливая напиток в бокалы, один из которых пододвинул в его сторону.
— С чего ты взял, что я буду пить?
— Конец света, почему бы не выпить? — подмигнул тот.
Джон ничего не успел сказать, как капитан уже осушил свой стакан и наполнил снова. Ладони Маркуса потряхивались, но сам капитан сиял как никогда. К своему напитку черноволосый не притронулся, пить не хотелось, но необычный настрой Маркуса настораживал. Да, это немного забавляет, до тех пор, пока в голову пьяному капитану не придёт мысль, а почему бы не всадить в его глупую башку пару пуль. Джон на всякий случай прикинул расстояние от них до брошенного на соседний столик оружие, в случае чего он быстрее Маркуса доберется до пистолета. Но что будет делать?
— Чего не пьешь? — прервал размышления Джона резкий голос капитана.
— Не очень люблю этот напиток… пива бы.
Не успел он никак среагировать, как перед ним оказалась целенькая нетронутая железная банка светлого крепкого. Джон удивленно вскинул бровь, а Маркус рассмеялся: громко и протяжено. Все-таки кому-то алкоголь дал в голову, подумал он, но тоже улыбнулся. Джон хлебнул напиток и чуть не поперхнулся. Тёплое, выветрившееся пиво с трудом оставалось внутри мужчины.
— На вкус как моча гоблина? — спросил тот.
— Ну, если тебе знаком этот вкус, — Джон заметно расслабился, придвинувшись на стуле ближе к бару, бутылку с недопивом он отодвинул куда подальше. — Ты как в своей стихии здесь, среди всех этих бутылок.
— Подрабатывал барменом до армии, — пожал плечами Маркус. — Очень давно, будто в другой жизни.
— Неужели? Прости, но на бармена ты мало смахиваешь.
— Да? Ну тогда я был мельче и наивнее. Денег получал мало, приходилось брать все дополнительные часы, что могли дать.
— Так нужны были деньги?
— Что-то типа того.
Джон понимающе кивнул. Он пробовал, лет в семнадцать, подрабатывать на баре. Всегда выглядел старше своих лет, а в том месте, в которое он устроился, даже не спросили про документы. Это были не простые три недели работы. Хозяин выпер его, за то, что Джон воровал дорогущий алкоголь и продавал на черном рынке. Подумаешь взял пару бутылок! Никто бы и не заметил разницу в пропаже, в баре то и народу почти не было!
Но капитан. Маркус не был похож на того, кто готов терпеть разговоры старых алкашей каждый вечер. Даже молодым, Джон представлял высокого паренька без лишней мускульной массы, с патриотизмом в глазах и защитными речами. Но по всей видимости, он немного преувеличивал, и молодость Маркуса была куда сложнее, чем он думал.
— А чем ты занимался, Джон? — спросил синеглазый, ухмыльнувшись. — Грабил богатых и отдавал бедным?
— Ева рассказала?
— Нет. Кое-что понимаю и вижу в людях, только и всего. Но что ты делал до всего этого? Не мог же ты воровать с детства.
При виде нахмуренного лица Джона, Маркус вмиг посерьезнел, во взгляде мелькнуло озарение. Черноволосый стыдливо отвел глаза на окно, уже стемнело. Пара кусак ломилась к ним, но пока безрезультатно, жадно всматриваясь в них и царапая панораму.
— Как так получилось? — шёпотом поинтересовался капитан.
— Рос в приюте, из школ выгоняли… Нужно же было чем-то заняться. Мелких парней с улиц берут быстро в банды, мы могли проникнуть туда, куда не могли взрослые. Поначалу мне это нравилось, хоть где-то я был нужен. Надо мной не смеялись и не издевались, — Джон горько оскалился, вспоминая моменты из прошлого. — В двенадцать не понимаешь ещё так как надо, что хорошо, а что плохо…
— В двенадцать лет?!
— Ага… Но когда я понял, что за люди вокруг меня, было уже поздно. От них так просто не уйдешь, кэп.
— Но что-то же тебе помогло…
— Ну да. Вирус нашего «друга» Стревенсона мне помог.
Знал бы он, зачем вообще сидит и распинается перед этим… чуваком. Больше месяца назад его отправили обчистить одну квартирку, начался захват города кусаками, и Джон остался один. Он и до этого был один, в каком-то смысле. Его банда была его «семьей» и с семьей принято браниться, но в гробу Джон видал такое родство. Пускай его считают злым волком, он точно знал, что был гораздо лучше тех тварей, на которых он работал.