Я живу не по уму, а как сердце мне велит
Шрифт:
– Я сам, Саша.
– Более молодой уступает место опытному. Борис отдает отрывистые приказания:
– Скальпель. Зажим. Тампон.
– Сосредоточенно работает, прислушиваясь только к писку мониторов. Опытный анестезиолог следит за сердцем пациентки. Наконец, операция завершается. Борис откладывает скальпель, вглядывается в бледное лицо пациентки и бледнеет сам.
– Борис Яковлевич?
– Кто она?
– Градова Вероника Александровна.
– Читает с карты медсестра.
–
– Второй, доктор.
– Стимулировали что ли?
– Он оборачивается к доктору. Тот кивает.
– А почему выкидыш тогда? Не поддерживали медикаментозно?
– Поддерживали, Яков Борисович.
– Хорошо, сейчас-то хоть перерыв сделайте, пусть организм отдохнет.
– Конечно, Борис Яковлевич.
Борис вглядывается в мониторы, следит за тем, как пациентку перекладывают на каталку, чтобы отвезти в реанимацию. Идет следом, кивает медсестрам в реанимации.
– Эта пациентка должна быть на особом контроле. Позвоните мне, когда она придет в себя.
– Да, Борис Яковлевич.
Когда Вероника приходит в себя, то ощущает лишь боль. Кажется, боль затопляет ее всю. Целиком. Болит и внутри, и снаружи. И душа. Ну почему Господь не дает ей больше детей? Почему? Что она сделала не так? И когда …
Женщина шевелится, молоденькая медсестра тут же бросается к ее кровати.
– Аккуратно, Вероника Александровна, вам пока бы лучше не двигаться.
– Да, конечно.
– Я доложу доктору. Полежите.
Девушка набирает внутренний номер.
– Борис Яковлевич, пациентка пришла в себя.
– Хорошо, Варенька, я сейчас подойду.
Кажется, вся история их отношений проносится перед его мысленным взором, пока он идет от своего кабинета к реанимации. И их знакомство, и их встречи. И ее такой неожиданный отъезд. Борис мрачнеет, а потом отбрасывает эти мысли прочь. Она имела право устраивать свою жизнь так, как ей хотелось. Да и прошло уже 20 лет.
Мужчина заходит в реанимацию и подходит к ее кровати.
– Как вы себя чувствуете, Вероника Александровна?
Вероника дрожит, когда поднимает к нему глаза. Этот голос она узнала бы из тысячи. Да что там из тысячи — из миллиона. Боря, Боренька. Женщина шепчет:
– Относительно не плохо, -встречается с ним взглядом и продолжает.
– Борис Яковлевич.
Тот перехватывает ее запястье и считает пульс. Переводит взгляд на мониторы.
– Мы еще понаблюдаем вас в реанимации, Вероника Александровна.
– Да, доктор.
– Вам нужно будет очень хорошо себя беречь, хотя бы год отдыха дать своему организму.
Вероника опускает глаза.
– Видимо, что-то со мной не так, ничего не получается.
– В подобных вопросах нужно смотреть все в комплексе,
– В муже?
Борис кивает.
– Конечно же. Доктор не говорил вам об этом?
– Нет. Мы старались помочь моему организму зачать и выносить.
– Если хотите, я могу посмотреть вашу историю болезни и высказать свои соображения.
– Я не знаю.
– Вероника явно смущается. Борис улыбается.
– Я хороший врач, Вероника. Это действительно так.
– Я никогда в этом не сомневалась.
Тот кивает.
– Да, ты не сомневалась.
– У тебя есть дети? Почему вообще вы с доктором решили, что тебе нужна какая-то помощь в зачатии и вынашивании?
– У меня есть сын. Но ведь я родила его давно, а теперь я уже в возрасте.
Борис улыбается.
– В каком ты возрасте? Тебе не больше сорока, правильно?
– Да. Тридцать девять.
– Многие женщины рожают первого малыша в вашем возрасте.
– Мы же на «ты».
– Шелестит Вероника.
– Да, на «ты», извини. Отец твоего ребенка — это твой нынешний муж?
– Я вообще не замужем.
– Я скорее интересуюсь, один ли это мужчина, тот, от которого ты была беремена в этот раз и отец твоего сына.
– Нет, они разные.
– Так может быть, вообще проблема в нем. Он обследовался? Сдавал спермограмму?
– Нет, что ты.
– Но почему?
– Виталик не будет этого делать. Да и вообще сама затея с ребенком больше моя. Возраст поджимает … Если я хочу стать мамой еще раз — я должна успевать.
Борис приподнимает брови.
– Но проблема может быть вовсе не в тебе, а все эти лекарства, что принимаются для закрепления плода, могут потом и аукнуться на твоем здоровье.
– Я понимаю, спасибо тебе за участие.
– Да в общем-то не за что. Хочешь, я могу посмотреть твои анализы, сделать УЗИ. Разумеется, не сейчас, а когда ты оправишься.
– Если тебя это не затруднит.
– Вероника опускает глаза.
– И если это не вызовет какие-то негативные эмоции.
– Что ты, Вероника. Прошло уже столько лет. Я давно успокоился.
Она сглатывает.
– Я рада, что ты не держишь на меня зла. Я правда тогда не видела другого выхода.
Борис выдавливает из себя улыбку:
– Кто старое помянет — тому глаз вон, да?
– Да.
– Ну а пока отдыхай, завтра я зайду тебя проведать и осмотрю.
– Спасибо, Борис.
Доктор улыбается, перехватывает ее ладошку и подносит к губам.
– Доброго дня, Вероника.
Илона отложила книгу в сторону. Скоро со службы приедет отец, нужно приготовить ужин. Девушка поспешила на кухню, на ходу набирая бабушку.