Я живу в октябре
Шрифт:
Родион сделал большие глаза. Развить эту тему у нас не получилось, так как подтянулась пара из Екатеринбурга и начала расспрашивать у Родиона об обычаях марийского народа. Мне это всё слушать не хотелось, и я присел за стол.
Мне вдруг подумалось, что неплохо было бы провести всемирный слёт хомо–новусов. Точнее 6 слётов – так, чтобы можно было бы собрать в один день представителей двух месяцев по образцу того, как состоялось на свадьбе Димы и Нели. Нужно будет ещё определить удобное для всех место – так чтобы добраться на самолёте с минимальной потерей времени.
Я заметил, что Неля встаёт с качелей и поспешил занять её место.
– Как тебе Неля? – спросил я Риту.
– Хорошо. Кажется, она счастлива.
– О, да. Им давно пора было пожениться.
Некоторое время мы молча покачивались. На улице совсем похолодало, и Дима зазывал всех в дом. Там, в освещённых окнах, виднелись фигуры, и доносилась музыка. Кажется, гости затевали танцы.
– Удивительно, – сказала Рита. – Настоящее общество из, как ты говоришь, хомо новусов. Если бы сама не попала – ни за что бы не поверила. Да и сейчас не верю.
– То ли ещё будет, – загадочным голосом сказал я.
Я пытался намекнуть на приятные приключения, но она опять всё поняла по-своему.
– Страшно. Не знаешь, чего ждать.
– Только хорошего, – сказал я и приобнял Риту за плечи.
– А что будет с этим домом? – спросила она. – Что будет с ним после полуночи?
– Они договорились об аренде на неделю. Так что спокойно все разъедутся.
– Но как же так? Ведь в этом месяце всё должно быть иначе? Или всё-таки можно менять время?
– По-разному получается. Иногда всё откатывается назад безвозвратно, но, как правило, пару дней сохраняются наши действия. Зачем ты об этом думаешь?
Рита повернулась ко мне.
– Много загадок, – пожаловалась она. – Я ничего не понимаю.
– Всё будет хорошо, – повторил я и поцеловал её в губы.
Мы долго целовались на качелях, пока нас не позвал Димка.
[1] Литания против страха из книги Ф.Герберта «Дюна» в переводе П. Вязникова
[2]Юнна Мориц — В этой деревне, на этой веранде
Я живу в октябре (IV)
Наверное, это был лучший год в моей жизни. И это невзирая на то, что мы могли встречаться с Маргаритой чуть меньше суток в месяц. У меня было много времени на то, чтобы пережить каждое свидание и подготовиться к следующему. Не знаю, считаются ли такие встречи отношениями на расстоянии, учитывая, что, в общем-то, географически мы рядом. Обычно к таким связям относятся скептически (насколько я могу судить по прошлой жизни и молодёжным журналам), но мне всё нравилось. Пожалуй, хорошо, что я жил позже Риты, у меня не возникало соблазна нарушить запрет и увидеть её до превращения. Сама же Маргарита на такое вряд ли была способна, слишком она была привержена правилам, которые искала и находила всюду.
Всё, что ей говорили наши «старички», она
– Приятель, ты там понежнее с Риткой, а то меня жена изводит.
– Чего? Да я с неё чуть ли не пылинки сдуваю.
– Не в обиду, Алекс. Нелька беспокоится, что ты давишь на Риту своим авторитетом. Она же совсем недавно стала нашей.
– Передай жене, что у меня всё под контролем. И ещё, что я могу обидеться.
– Ладно-ладно.
Что именно имела в виду Нелька, для меня осталось загадкой. Никаким давлением я не занимался. Мы встречались, гуляли, целовались. Дядя Кеша ещё после Казани прямо спросил, переспали мы или нет. А когда услышал отрицательный ответ, настойчиво советовал «не мямлить».
– Дядя Кеша, – говорил я. – У нас развиваются отношения, я не хочу её спугнуть. И вообще, если по дням посчитать, то мы встречаемся-то…
– Ты о чём, бухгалтер? – перебил он меня. – Ты мужик или кто? Вы сейчас как Адам и Ева, рядом никого.
– Яблочком угостить хочешь? – обиженно огрызался я.
В общем, если и было давление, то это было разнообразное давление общественности. Между собой мы с Ритой ничего подобного не обсуждали. Как-то было неважно, нам хватало и других тем.
Однажды вечером мы задержались у Риты дома. У нас часто случалось так, что время летело совершенно незаметно. Вот и в этот раз, когда мы опомнились, до прихода Риткиной мамы оставалось минут двадцать (она приходила без пяти одиннадцать). С Галиной Львовной я пару раз уже знакомился и повторять этот опыт ближе к ночи мне совершенно не хотелось. Вообще, это странно и напряжённо всякий раз как в первый, знакомиться с мамой любимой девушки. В обычном линейном времени подобное могло случиться только, если Галина Львовна была бы в глубоком маразме.
Судорожно собираться и уходить не хотелось, а расставаться и терять полтора-два часа было слишком расточительно.
В общем, пришлось тщательно прибрать все мои вещи за пределами Риткиной спальни.
Мы молча лежали, держась за руки. Перед нами в таинственном лунном свете жила своей жизнью стена с фотографиями и гербарием.
За дверью ещё было тихо, но я сказал на всякий случай шёпотом:
– Я понял, на кого у тебя папа похож.
– На кого? – спросила она после паузы.
– На этого советского барда. Который в Штирлице играл.
– Визбор?
– Кажется, да.
Мы лежали под одеялом, выставив наружу только головы. Было удивительно хорошо.
– Я буду думать, как нам провести следующий день.
– Он будет через месяц, – напомнила Рита.
Вот всегда она так. Никак мне не получается разбудить в ней оптимизм.
– У меня есть месяц на подготовку!
Мы помолчали.
– Лежим и ждём твою маму, – хмыкнул я. – Забавно.
– Она, если видит, что у меня темно, старается побыстрей уйти к себе. Дверь помнишь, как открывается?