Я знал его
Шрифт:
Кенске натянуто вздохнул и его взгляд зацепился на лежащий у его ног труп. Пистолет задрожал в его руке.
– Где Синдзи?
– спросил он.
– Пр-прямо за нами. Но... ты думаешь, это ничего для...
– он указал на труп.
– Где Синдзи?!
– Мы входим, - донёсся тихий голос за приоткрытой дверью.
Мгновение спустя она открылась и Мана задышала чаще. На пороге стоял Синдзи с по-прежнему закованными руками, за ним было ещё двое молодых мужчин. Они были вооружены и подталкивали бывшего пилота вперёд, как заключенного.
Кенске застыл, как вкопанный. Он сглотнул.
– Синдзи, - произнёс он мягко, словно молитву. Он широко улыбнулся, так, что его уши приподнялись.
– Синдзи, - он резко остановился и взглянул на свою руку, державшую пистолет. Он рассеянно положил его на стул сзади и вновь полностью переключил своё внимание на мужчину перед ним.
– Синдзи.
– Кенске, - произнёс бывший пилот. Он прозвучал почти разочарованно. Он взглянул на мертвеца, распластанного на полу, и закрыл глаза.
– Ты помнишь меня, - он улыбнулся, затем его лоб быстро нахмурился.
– Что вы делаете?
– прикрикнул Кенске на мужчин, стоявших за его старым другом.
– Сейчас же снимите с него наручники!
Мужчины подчинились, но всё равно остались стоять близко к нему, поддерживая его, ожидая, когда газ полностью уйдет из его организма. Айда постарался выйти из состояния лёгкого шока: он мог поклясться, что видел шрамы на его запястьях. Он поднял глаза на лицо своего трофея.
– Синдзи, - мужчина в очках был в благоговении.
– Здорово вновь увидеть тебя.
Его старый друг выглядел так, словно был готов прикорнуть. Кенске списал это на побочный эффект газа. Он сделал ещё один шаг вперед.
Остальные культисты были в похожем состоянии, хотя свой восторг скрывали лучше. Но все они пожирали Синдзи глазами, светящимися от изумления и ликования. Как дошколята, смотрящие их любимый фильм.
Мана начала двигаться.
Пистолет был маленьким, но в нём должно было остаться ещё как минимум шесть патронов. Достаточно для того, чтобы хотя бы ранить их похитителей и попытаться убежать. Мана знала, что сейчас армия прочёсывала города неподалеку от дома Икари в поисках их украденного имущества, не говоря уже о той группе, к которой принадлежал человек в костюме. Синдзи был слишком ценен для того, чтобы проигнорировать такое.
Но если она могла сделать что-то... то должна была хотя бы попытаться. Она не могла вновь подвести его.
Мана тихо вдохнула воздух и подалась вперёд. Она стояла на четвереньках, взгляд полностью сфокусирован на складном стуле Кенске, гордо демонстрировавшим ей пистолет с глушителем.
Она быстро взглянула наверх. Все осторожно наблюдали за воссоединением двух старых друзей. С её положения она могла видеть только спину Кенске, но голос ясно свидетельствовал об его эмоциональном состоянии. Он был в восторге. Ликовал. Сколько раз он мечтал об этом моменте? Сколько лет?
Мана могла видеть Синдзи. Он выглядел... почти скучающим. Разочарованным. Неужели он не удивился? Неужели не обрадовался освобождению из дома, который был его тюрьмой почти десятилетие? Его меланхолия была столь сильной, что даже эта ситуация была лишь бесполезной тратой времени?
Их глаза встретились
"Нет".
Мана невольно заколебалась. Он продолжал смотреть на неё, пытаясь заставить послушаться своим неистовым взглядом. Она почти забыла, насколько упорным он может быть. Он продолжал смотреть, почти умоляя.
Не делай этого.
Стул был близок, и все, кто мог стать помехой, по-прежнему следили за их лидером. Она двигалась тихо, медленно, но верно. В её голове начал быстро формироваться план. Взять пистолет, схватить Кенске сзади, удерживать до тех пор, пока она и Синдзи не выберутся отсюда и вернутся... куда?
Она неожиданно остановилась. Даже если она каким-то чудесным образом сможет убежать отсюда вместе с ним, то что ожидало Синдзи? Очередной дом-тюрьма или настоящая тюрьма без всей фальши, к которой он привык?
"Такова его судьба", - горько подумала она. Она никак не могла её изменить. Пока он жив, он не будет свободен. Несмотря на её желания. Несмотря на безумные попытки мальчишек. Ничто никогда не изменится.
Она потянулась к оружию.
Наблюдая за ней, Синдзи почувствовал эмоциональную реакцию, которую не смог остановить. Несмотря на их позиции, он за эти несколько месяцев начал чувствовать лёгкую привязанность к ней. Это была та же привязанность, которая появлялась к каждому врачу, который приходил поговорить с ним. Он ничего не мог поделать с этим. Он привязывался к любому человеку, кто показывал хоть какой-то интерес к нему, пусть даже вынужденный и искусственный.
Я всё ещё ребёнок.
Но у него наконец появилась воля действовать. Не просто сидеть и смотреть, как собирается погибнуть та, кто заметила его.
С внезапной вспышкой силы Синдзи вырвался из рук поддерживавших его мужчин и пронёсся мимо шокированного Кенске к Мане. Его ноги подкосились и он согнулся вперёд, приземлившись на локти. Но достигнутого ускорения было достаточно, чтобы проскользить до доктора, и он не дал ей схватить пистолет.
"Не умирай", - прошептал ей Синдзи.
Мгновение спустя его оттащили от неё, и культисты крепко держали его за руки. Ману тоже подняли на ноги, как безвольную куклу, и Кенске вновь надел на неё наручники, подарив ей мрачный взгляд, обещавший возмездие за такое публичное оскорбление. Он поднял оружие и взмахнул им, как кисточкой.
– Дура, - прошипел он. Он выглядел по-настоящему разозлённым.
Мана почувствовала оттенок неподдельного страха. Кенске уже убил одного человека. Что мешало ему повторить этот фокус? Она по-прежнему не могла поверить, что он сделал это. Обычным людям требовалась серьёзная сила духа для того, чтобы отнять жизнь. Некоторых на то, чтобы подавить укоренившуюся мораль и спустить курок можно было натренировать. И даже тогда психотерапия и наблюдение были обычным делом, даже ожидаемы. Мана никогда никого не убивала. Её обучали этому и ей нравилось думать, что она сможет, если того потребуют обстоятельства, но даже видеть, как кто-то, незнакомец, новичок, убивает другого человека было отвратительно.