Я знаю, что делать
Шрифт:
– Мне снова нужно на работу. Где еда ты знаешь, я скоро буду. Никому не открывай.
Девушка покорно кивнула, выждала некоторое время после того, как закрылась входная дверь и рванула в гостиную. Крышка люка выглядела массивной, но слишком легко поддалась. Абигейл быстро сбежала по ступенькам и наугад похлопала по стенам в поисках выключателя.
Свет выхватил из темноты лабораторию. Идеальный порядок и чистота на операционном столе, на полках. Всё педантично разложено, даже документы в той самой папке, которую Абигейл заприметила
Стараясь не нарушить порядок листов, принялась за чтение. С каждой строчкой реальность осыпалась старой штукатуркой.
Чумные каторжники, наблюдения, последствия интоксикации. Абигейл. Образцы крови, странные формулы и цифры. Одинаковые порезы на руках убитых. Кларафаль, ядовитая тёмно-зеленая субстанция.
Пробирки с ней прозектор даже не прятал, как и револьвер, небрежно оставленный на столе. В ушах начал раздаваться неприятный гул. Рука потянулась к створке холодильника.
Вслед за штукатуркой разом обвалился фасад красивого иллюзорного дома. Среди обескровленных синюшных конечностей, усеянных татуировками, лежала гигантских размеров нога.
– Ты знаешь, что делать, - мерзко прошептал голосок.
* * *
Первое, что увидел Отто, откинутый ковер. Люк смотрел на прозектора смазанными петлями.
– Вот ты все и испортил, - пробормотал бас в голове.
– Теперь девочка не согласится нам помочь, Отто.
Доктор не стал сразу спускаться вниз. Ему нужно было время успокоиться и решить, что делать дальше. Пройдя к дивану, тихо опустил саквояж на пол.
Крышка люка притягивала взгляд. От желания рвануть ее чесались ладони. Но, поборов разгорающееся внутри пламя, прозектор прошагал к баллону с водой и наполнил стакан.
После трех глотков легче не стало, но хотя бы унялся требующий выхода рык. Злость и ярость сейчас ни к чему. Аби умная девушка, не станет же она творить глупости?
– Хватит ее выгораживать!
– потребовал бас.
– Мы знали с самого начала, ей нельзя доверять!
Отто зажмурился, заставляя настойчивый голос исчезнуть, раствориться. За годы исследований он уже привык перебарывать эти стремления и мысли.
Стакан полетел в урну, плащ рухнул на пол. Закатав рукава белой рубашки, Отто в последний раз огляделся, все еще надеясь, что ковер на место не вернул сам.
С легким чавканьем крышка открылась, ручка люка приятно охладила ладонь. В нос ударил легкий запах обеззараживающего раствора.
С тяжелым вздохом он стал медленно спускаться по небольшой лестнице. Ему не требовалось даже смотреть, чтобы почувствовать - она стояла в углу с пробирками. От стойкого ощущения, что Аби ждет его, по коже пробежались мурашки.
– Добрый вечер, Аби, - тихо прошептал он, закрывая за собой люк.
– Я вижу, ты нашла мою лабораторию.
Он осекся, глядя на дуло револьвера, небрежно оставленного на столе. Теперь оружие смотрело ему в грудь и, судя по лицу девушки, она вот-вот выстрелит.
–
– выкрикнула Абигейл, снова хищно улыбаясь.
– Ты во всем виноват!
Щелкнул взводящийся курок.
– Я могу все объяснить, Аби!
– он медленно поднял руки и улыбнулся такой же улыбкой, что озаряла ее прекрасное лицо.
– Давай просто поговорим?
– Я все слышала, Отто! Это ты их убиваешь!
– она кивнула на открытый холодильник.
– И меня!.. Ты заставил меня убить дядю!
– Она не спешит стрелять, заболтай девчонку и убей!
– приказал бас.
– Прошу, Аби, опусти револьвер, - делая шаг навстречу, проговорил он.
Воздух разорвал гром выстрела, лаборатория мгновенно наполнилась едким запахом пороха.
Приложив руку к груди, прозектор с неверием смотрел, как под зажавшей рану ладонью растекается пятно, пачкая белый шелк рубахи.
– Она нас убила, Отто!
– прогудел бас.
– Ты все испортил!
Доктор перевел взгляд на дрожащую от соблазна выстрелить снова девушку и медленно осел на колено. Тело Отто охватила привычная дрожь, он открыл рот, чтобы заговорить...
Бам!
Его опрокинуло на спину. Рука слетела с раны, ударяясь о металл холодильника. Угасающим сознанием успел заметить, Аби всхлипнула.
Не плачь, хотел сказать прозектор, но сил не хватило. Лишь слабый выдох застыл на губах, а следом на него упала черным одеялом тьма.
Глухой удар сердца. Еще один.
Отто дернул ногой, тут же плавно поднимаясь с пола. Он слышал ее плач, но зрение еще не вернулось, не веря, что он избежал смерти. Дрожь превратилась в устойчивое пламя, струящееся по венам вместо крови.
- Не плачь, Аби, - проговорил он басом.
– Я тебе все объясню.
Зрение вернулось как раз вовремя, чтобы увидеть, как девушка почти запрыгивает на стол с пробирками. Глаза, только что исходящие слезами, мгновенно высохли, расширяясь от испуга.
– Почему ты жив?
– прошептала она, нащупывая отброшенный револьвер.
– Об этом я и хотел с тобой поговорить, - собственный голос звучал непривычно.
– Мы с тобой - уникальны, Аби. Но нас создали разные люди.
Он сделал шаг к ней, но девушка схватила револьвер и снова направила на него.
– Не подходи!
Отто склонил голову на бок и хищно улыбнулся.
– Хорошо, не буду. Просто послушай меня, ладно?
Он дождался ее нервного кивка и тяжело вздохнул, разрывая рубаху. Пуговицы разлетелись по лаборатории, уносясь в углы и ударяясь о металл оборудования.
Он услышал удивленно-восторженный вздох Абигейл, наблюдавшей, как раны на груди зарастают, словно их не было.
– Все началось в Асилуме, Аби, - начал свой рассказ Отто.
– Твой дядя владел островом Надежды, откуда доктор Вайнштайн закупал кларафаль для медицинских экспериментов. Через некоторое время в Геттинбурге появилась чума. Думай, Аби, слушай и думай.