Я знаю, где умирают бабочки
Шрифт:
Дорога шла вдоль кромки леса, который уже почернел в опустившихся сумерках. Браски включил фары. Дорога тянулась бесконечно. С одной стороны поля, с другой тёмный лес и внезапно на дорогу выскакивает, что-то непонятное.
Мужчина выкручивает руль в последнюю секунду, спасая ситуацию, себя и того, что на дороге. Резкий тормоз и он ударяется лбом о руль. В последнее время ремень безопасности болтался без дела.
Минутная потеря контроля над ситуацией, но Браски быстро взял себя в руки, и выскочив из машины, подбежал
– Господи милостивый! – воскликнул детектив, падая на колени перед телом девушки, – Лизи, ты меня слышишь?
Глаза были закрыты, дыхание слабым, а само тело казалось, пережило что-то страшное. От увиденного у Браски сбилось дыхание. То, что перед ним сестрёнка Ниты не было никаких сомнений. Они не ожидали найти даже тела, а сейчас, здесь, перед ним была живая Лизи.
– Лизи, пожалуйста, очнись!
Детектив аккуратно поднял девушку на руки, поднёс к машине и положил на заднее сиденье.
– Теперь, всё будет хорошо, – сказал он, сел за руль и вдавил педаль газа в пол.
***
Нита, лежала около детской кроватки в полудреме, когда зазвонил стационарный телефон. Он так звонил уже много дней, но она не подходила к нему и не снимала трубку. Ей не хотелось сейчас слышать о том, что все сочувствуют и переживают. Что хотели бы помочь, но это не в их силах. Зачем эти пустые слова? Кто вообще придумал соболезнование и сочувствие? Людям, потерявшим близких уже ничем нельзя утешить.
Но сегодня, телефон как будто звонил по-другому. Словно, он звал её. Пластиковый аппарат заливался трелью, маня звуковыми волнами.
Едва разгибая затекшие ноги, Нита встала с пола, и всё так же сжимая маленькое одеялко, неуклюже прошла на кухню.
– Да, – едва слышно произнесла она в жёлтый пластик.
– Нита, слава Богу ты взяла трубку. Я нашёл Лизи! Я нашёл твою сестрёнку! – голос детектива Браски срывался и в какие-то моменты переходил в глухие рыдания.
Девушка с телефонной трубкой в руке сползла по стенке, пытаясь совладать с истерикой, которая нахлынула на неё.
– Нита, она жива, слышишь? Мы в больнице Святой Вероники. Нита, ты слышишь меня?
Последние слова детектива Браски, услышала лишь пустая кухня. Нита даже не переодеваясь, сжимая в руках одеялко, уже бежала по ступенькам вниз, к своему автомобилю. Недельная голодовка, нервный срыв и сумасшествие не смогли бы её остановить.
Спустя двадцать пять минут, детектив ворвалась в приёмный покой больницы Святой Вероники, и безумно вращая впалыми глазами, принялась искать напарника.
– Нита, я здесь! – услышала она до боли знакомый голос и развернулась на кричащего.
– Где она, Браски?
– С ней всё будет хорошо, она сейчас в палате, там врачи. Они её обследуют и всё нам расскажут, но чуть позже.
– А, где Элайза? Моя дочка была с ней?
Все присутствующие в коридоре обернулись на женский крик.
– Тебе
– Нет! – закричала девушка и начала вырываться. – Где моя дочка?
Крики становились всё более истеричными.
На помощь поспешил медперсонал, который незамедлительно сделал укол успокоительного детективу и вместе с Браски уложили её на одну из коек.
Несмотря на всю слабость, истощённый организм, и успокоительное, Нита так и не смогла уснуть. Истерика остановилась, и женщина, просто немного успокоилась.
– Где она, Браски, я хочу, видеть ее.
– Она в соседней палате, и врачи в ближайшие пару часов не пускают к ней.
– Я хочу, увидеть её, пожалуйста, она наверняка знает, где Элайза.
– Она… – детектив Браски замялся, – Она сейчас ничего не сможет сказать.
– Почему? – слабо, сквозь лекарство прошептала Нита. – Он что-то с ней сделал?
Детектив стоящий около больничной койки, с силой сжал стакан и тонкие кофейные струйки побежали по его пальцам.
Нита приподнялась и схватила за галстук своего напарника.
– Если ты сейчас же не отведёшь меня в её палату, то к делу маньяка с бабочками, припишут ещё одно убийство! – а затем, уже плаксивым голосом, – Пожалуйста, я умру, если не увижусь с сестрёнкой.
Нита была настолько серьёзно настроена, что Браски пришлось ей уступить.
Он, аккуратно приобняв, поднял напарницу, и они медленно двинулись к палате Лизи.
То, что открылось глазам отчаявшейся сестры, было похоже на отрывок из фильма ужасов.
Голова девушки была забинтована. В нескольких местах виднелись пятна подсохшей крови. На горле тонкий порез с несколькими грубыми швами. Пальцы на руках были содраны с ногтями почти до костей. Всё остальное скрывало больничное покрывало.
– О, Лизи! Моя маленькая сестрёнка, что он с тобою сделал? – бросилась к кровати Нита, но девушка никак не отреагировала и не открыла глаз.
– Вам сейчас сюда нельзя, – появился в дверях доктор. – Приёмные часы с трёх до семи.
– Я, детектив Браски, ведущий дело по этой потерпевшей. А это моя напарница Нита, сестра Лизи Браун.
– Всё равно, сюда сейчас нельзя. Приходите утром.
Браски с трудом, но всё же вывел Ниту в коридор и усадил в кресло. Сам же вернулся к палате и перехватил врача, пока тот не ушёл.
– Доктор, можно пару вопросов?
– Слушаю вас, детектив, только, если это ненадолго.
– Медсестра, сказала, что мисс Браун не может говорить. С чем это связано?
– У неё были повреждены голосовые связки. Причём, хирургическим путём. Ей сделали надрез на горле и проткнув щитовидный хрящ, порезали связки. На среду ей назначена операция, но мы не можем дать никаких гарантий, что она снова сможет говорить, – доктор устало выдохнул и продолжил, – Так же, у неё серьёзная черепно-мозговая травма.
Конец ознакомительного фрагмента.