Я знаю, на что ты смотришь

Хилл Алекс

— Ладно… Валяй, — спокойно отвечаю я, чем злю белобрысую ебанашку еще больше.

Как же больно падать с вершины, на которую ты возвел себя сам. Учитывая, что и прыгнул ты тоже по своей воле.

Ева прищуривается и толкает меня назад. Заставляет сесть на кровати, а сама занимает место напротив. Она упирается ладонями в матрас, я сгибаю ноги и кладу локти поверх колен, расставив их в стороны. Мы точно к психологическому тренингу готовимся. Хотя... Ведь так и есть.

— Готов? — Ева тянется ко мне ближе.

Тело лижет пламя,

и чем больше она медлит, тем горячее оно становится. Вот уже дышать получается с трудом, а сердце ограничивается сильными резкими ударами.

Ну, сколько еще?!

Хочу схватить ее за затылок и обрушиться на манящие влажным блеском розовые губы. Но я держусь. Уже из последних сил. А она их выкачивает своей игрой. Пьет и наслаждается вкусом моей энергии.

Миллиметры. Ее запах с примесью ментола и лекарств. Мышцы на спине каменеют, шею печет контроль. Я не должен идти ей навстречу. Нихера!

Легкое касание. Словно мимо пролетает бабочка. Но она взрывается и оглушает, как ядерная бомба, размазывая рассудок по стене. Горло сжимает жажда.

Это настоящая пытка…

— Знаешь? — шепчет Ева. — Я передумала… Оставить тебя в покое, значит, лишить себя единственного нормального развлечения.

Ведьма отстраняется и расправляет плечи, опускаясь на пятки. Улыбается. Клянусь, я вижу красные рожки, выглядывающие из белых волос.

Дьявол!

Меня вышвыривает из-за штурвала. Я больше не контролирую себя и ситуацию. Моя ладонь утопает в длинных волосах, вторая рука на ее спине. Губы терзают самодовольный и дерзкий рот. Язык скользит внутрь без каких либо препятствий.

Она толкнула, а упал я, но…

Ей приходится нырнуть следом.

Это борьба в чистом виде. Борьба против друг друга и против самих себя. Ева обхватывает мою шею, отвечая на поцелуй, который…

Еб твою налево через океан! Я ее поцеловал!

Но она вкусная. Если можно так сказать. Пиздец какая вкусная и нежная. Все это размывает границы игры, становится чем-то другим. Более плавные движения. Размеренные и спокойные, но учащающие сердцебиение, как прыжок с тарзанки.

Перехватываю наглые и проворные руки, ползущие вниз по моей груди. Вспоминаю, где я и кто такой. Вспоминаю, кто сейчас со мной и чего она хочет.

Как же меня заебали бабы, которые считают, что лучше всех на свете. Что люди вокруг должны им и обязаны выполнять все их прихоти и приказы. Которые не умеют быть нужными и не умеют быть людьми. Те, у кого внутри один лишь воздух. В данном случае ядовитые пары зелий и морской бриз.

Стремительно подрываюсь с кровати, даже не глядя на ту, которую оставляю. Покидаю номер, ни разу не оглянувшись, и целенаправленно шагаю к лестнице, чтобы, как можно скорее, оказаться подальше от нее.

Я уже влюблялся в бездушную стерву и не хочу пережить это еще раз. Бабы любят ныть, что мужики их обижают, пользуются и принижают, но никто не отменял баланс во Вселенной. И по одну, и по другую сторону есть индивиды,

что умеют только брать, а не отдавать, и они всегда находятся в поиске жертвы.

Может быть я дебил? Старомоден и глуп? Родился не в ту эпоху или не в том месте? Был неправильно воспитан и сформировался странной личностью, но мне хочется верить в душевное родство, в комфорт с близким человеком, в чувства. Что плохого в желании найти того, кто станет действительно твоим? Без пунктов и подпунктов, просто твоим до такой степени, что сам захочет отдать тебе всего себя.

И если не так, то…

На меньшее я не согласен.

Мне еще не настолько хочется трахаться.

— Будешь? — Коля кивает на бутылку «Баллантайнс» (прим.автора: линейка купажированного шотландского виски).

— Где ты ее взял?

Он горделиво улыбается и достает из тумбочки два стакана: пустой и со льдом.

— Нашел. Так будешь или нет?

Это то, что мне сейчас нужно, чтобы выжечь ее вкус.

— Наливай, — говорю я и сажусь на свою кровать.

Коля протягивает мне бокал и внимательно смотрит, словно подозревает что-то или догадывается.

— Где ты был, Кислый? Так быстро свалил, что мы и не поняли ничего.

— Ходил по делам.

— И эти дела зовут Ева?

Делаю глоток ароматного и терпкого напитка, позволяя ему как можно дольше задержаться во рту, а после скользнуть по горлу пламенной дорожкой.

— Настя сказала, что ты спрашивал про нее, — продолжает Коля.

— Вы всем кости перемываете?

— Мы просто волнуемся. Ты… Хороший парень, а она ест таких на завтрак.

— Поэтому ты выдал ей про меня все, что знал? — бросаю догадку, просто потому что ни с кем не обсуждал свое прошлое место работы так, как с ним.

— Я… — Коля округляет глаза, сдавая себя с потрохами. — Она спросила. Ей невозможно сказать «нет».

Возможно. Я сделал это уже несколько раз, но с каждым из них становится все труднее. Она берет измором. Играет, как кошка с мышкой, которой прокусила шею. Позволяет тебе сбежать, а потом припечатывает мягкой лапкой с острыми когтями к полу, показывая, кто здесь главный.

— Мог бы соврать, что не знаешь ничего.

— Ты меня видел? Я не умею врать, — оправдывается Коля.

— Ты же бармен. Ты должен уметь все.

— Слушай… Я не хотел…

— Проехали. Все в норме. Ты не хотел проблем. Вы все ее боитесь и это так тупо. Она всего лишь девчонка с завышенным ЧСВ.

— Статистика увольнений, братан. Мы все здесь приехали за заработком. Попробуй в сезон найти другую работу еще и с такой зарплатой. Пять минут триумфа не стоят таких бабок.

Хмыкаю и снова подношу прохладное стекло к губам.

— Что она от тебя хочет? — смущенно спрашивает Коля.

Серьезно? Он даже покраснел. У чувака ребенок есть, а он до сих пор алеет, когда думает о сексе. Или это просто скромность проснулась в слоненке Дамбо?