Я знаю, на что ты смотришь
Шрифт:
— Хватит, Клим! Я серьезно!
— С другими психами.
— Это ты мне об этом говоришь?!
— Только потому что знаю, о чем! — его злобный хриплый голос, бьет по лицу через расстояние. — Я не пытаюсь учить тебя. Просто предупреждаю.
— Я тебя услышал, — спокойно отвечаю я и скидываю звонок.
Мысли бешеными огненными муравьями носятся внутри черепа.
Самоубийство.
Одно из самых
Выходки Евы. Смены ее настроения и странное поведение. Она же не хочет?.. Нет-нет. Она любит жизнь. Живет ее, правда, как хрен пойми кто, но…
Размышления лишь еще больше распаляют огонь паники. Тарабаню в дверь, уже не контролируя силу, и выкрикиваю ее имя. Что-то не так. Не могу себя успокоить. Не могу остановиться.
— Уходи! — слышу тонкий голос по ту сторону двери, и меня немного попускает.
— Ева, что случилось?
— Уходи! — громче повторяет она.
— Давай ты откроешь дверь и мы просто поговорим. Я не понимаю, что…
— Максим! — властный грубый голос доносится из другого края коридора.
Поворачиваю голову и встречаюсь с суровым взглядом начальника.
— Зайди в мой кабинет, — приказным тоном выпаливает он.
— Не сейчас! — отвечаю я, сжимая ручку двери в номер Евы.
— Нет! Сейчас! — на тон выше рычит Мирон.
— Но… — кошусь на дверь номера, в котором сидит идиотка, что наматывает мои кишки себе на кулак.
— Об этом и речь… С ней все будет нормально.
Разжимаю онемевшие пальцы и направляюсь следом за Мироном. Закрываю дверь в кабинет, но понимаю, что мои мысли сейчас совсем не в этой комнате.
— Присядь, — произносит хозяин пространства.
— Что с ней?! — рычу я и вместо того, чтобы занять предложенное место, упираюсь ладонями в край стола.
— Сядь, Максим! Так у нас не выйдет нормального разговора.
Выдыхаю и опускаюсь на стул. Мирон собран и, кажется, зол или взволнован. Он сверлит меня взглядом, будто разбирает на части, выискивая изъяны или что-то еще.
— Я жду, — говорю первый, не в силах больше выносить бесполезное молчание.
— Я просил тебя держаться от нее подальше.
— Это оказалось невозможным, — отвечаю честно, не собираясь оправдываться.
— Что если я попрошу тебя сейчас оставить ее в покое?
— Боюсь, ответ будет тот же.
— Тогда мне придется уволить тебя.
— За что?! Что вы скрываете? Что происходит с Евой?!
— Для чего тебе ответы на эти вопросы? — Мирон сохраняет железобетонное спокойствие, но в его глазах уже видны трещины волнения.
— Потому что я… Я хочу…
— Разве ты еще не получил то, что хотел?
— Что?! Это вообще не твое дело! Кто ты для нее?!
Чувствую, что меня несет, но… Как иначе? Я уже нихера не понимаю.
— А кто для нее ты?
Меня обезоруживает этот вопрос.
— Максим, тебе лучше уехать. Я заплачу тебе…
— Мне не нужны твои деньги! — подрываюсь на ноги, ощущая прилив ярости.
— Сядь! Возьми себя в руки! — Мирон потихоньку тоже начинает выходить из себя.
— Нет! Мне нужно поговорить с ней! — выплевываю я и разворачиваюсь на выход.
— Ева больна… — тихо произносит Мирон с такой болью в голосе, что у меня самого сжимается сердце.
Медленно возвращаюсь на место и сажусь напротив него. Электричество бежит по венам, накаляя мое состояние до безумия.
— Что с ней? — спрашиваю, а Мирон отводит взгляд, впервые показывая свою уязвимость. — Я хочу помочь, если это возможно.
— У нее… — он тяжело вздыхает, все еще не глядя на меня, — психологическое расстройство. Затянувшаяся стадия отрицания.
— Что она отрицает?
— Смерть моего брата.
Если это должно мне что-то разъяснить, то нихера не выходит. Я как не въезжал в ситуацию, так и не въезжаю.
— Может, ты объяснишь подробно, — говорю я, умоляя эмоции поутихнуть, а мозг включиться.
— А тебе это нужно?
— Да! — отвечаю не я, отвечает… сука, сердце.
— Эта база — бизнес моего отца, когда он умер, дело отошло нам с братом. Демьян младше меня на три года, ему тогда было всего двадцать. Он был…
Вижу, что Мирону тяжело дается эта история, поэтому стараюсь не мешать и просто жду, пока он соберется с силами и мыслями.
— Он был тем еще засранцем и тусовщиком, но в бизнес вцепился зубами. Ему все это очень нравилось. Он за пару лет прокачал это место, сделал его одним из самых популярных на побережье. Работал день и ночь, выстраивая концепции, разрабатывая правила. Вникал в каждый процесс и систему, чтобы усовершенствовать. Казалось, ему ничего больше не нужно, пока к нам не приехала Ева…
Мирон с трудом сглатывает и наливает себе стакан воды, чтобы промочить горло. Я же продолжаю оставаться немым слушателем.
— Ей только исполнилось девятнадцать. Отец женился второй раз и отправил дочь подальше, пока сам наслаждался молодой женой. Ева была совсем не такой, как сейчас. Совсем не такой… Она была скромной, милой, доброй. С кем бы она не разговаривала, все смотрели на нее с каким-то благоговением. Конечно, Дем заметил ее. Он не отличался скромностью и не признавал никаких норм приличия. Здесь же постоянный поток, он менял девок каждый вечер, но эта малышка его так зацепила, что…
Не могу понять собственные ощущения. Я слушаю историю о людях, которых не знаю. Историю из далекого прошлого, но все равно во мне что-то скребётся. Маленький злобный зверек негодования. И я не знаю, из-за чего именно он так бесится.