Я знаю, на что ты смотришь
Шрифт:
— Ревнуешь? — усмехаюсь, ощущая неправильную радость.
Ей не плевать на меня. Это приятно.
— Я такая же жадина, как и ты, сладкий, — парирует Ева. — Так и чего она хочет? Вернуть тебя?
— Не знаю. Мне плевать.
— Ты ее любишь?
Этот вопрос ощущается ударом, но… Честностью отвечают только на честность. Я не могу промолчать.
— Любил…
— Тогда возвращайся к ней, — тихо, но серьезно говорит Ева, бросая мою руку.
Перехватываю ее ладонь
— Кто сказал, что я этого хочу? Наши отношения закончились, и я…
— Нельзя любить в прошедшем времени. Если это любовь, она всегда в настоящем. Она не проходит. И не пройдет.
В ее словах я читаю кусочки истории, которую услышал сегодня от Мирона. Ева все еще любит его брата. Жив он или мертв. Ее чувства все еще очень сильны. Может между нами и есть что-то, но этого недостаточно.
— А как же разводы, расставания? Любовь тоже бывает разная. У всего есть свой срок.
— Нет, — Ева качает головой. — Тогда это не любовь.
— Говоришь, как знаток.
— С трудом верится, да? Такая распиздяйка, как я, рассуждает о вечной любви?
— Дело не в этом. Любить могут все, без исключения. Просто у каждого свое определение и свои критерии. Для кого-то это страсть и химия, для кого-то бабочки в животе, а для кого-то тараканы в голове. Но любовь, это чувство, а чувства проходят, если нет подпитки. Они просто развеиваются и растворяются. Все, что от них остается - воспоминания, которые многие и принимают за «вечную любовь».
— А чем питаются чувства?
Ева, словно ребенок, который спрашивает у родителей, кто такой Снежный Человек. Задумываюсь ненадолго, чтобы ответить правильно, но… Как можно ответить правильно? Мое мнение не является абсолютным. Я лишь могу сказать то, во что верю сам.
— Для чувств, как и для людей, есть вредная и полезная пища. На здоровом питании они крепнут и растут, а вот на фастфуде - гибнут, как и без еды совсем.
— И что для них здоровая пища? — с интересом и долей скепсиса спрашивает Ева.
— Забота, доверие, понимание, поддержка… Поцелуи, — произношу последнее слово и невольно перевожу взгляд на мягкие губы, к которым хочу прикоснуться.
Провожу большим пальцем по нижней губе Евы, чувствуя, как она резко втягивает воздух.
— А что же фастфуд? — говорит она, а после легонько прикусывает мой палец.
— Ссоры, недомолвки, упреки, давление, недостаток общения и внимания… Измены…
— И ты хочешь сказать, что каким бы сильным изначально не было чувство, его можно убить?
— Да. Думаю, да.
— А что делать с трупом у себя внутри?
— Хороший вопрос… Наверное, рано или поздно он должен сгнить и просто исчезнуть.
—
Пытаюсь почувствовать хоть что-то к Наташе и нашему прошлому, но… Я сейчас не могу вспомнить даже, как она выглядит, как пахнет, как смеется. А ведь еще пару недель назад думал, что никогда не смогу забыть.
— На последней. Теперь твоя очередь говорить правду.
— Не сегодня…
— А когда?
— Ты сказал у нас еще много времени.
Времени да, а вот терпения у меня не так уж и много. Стискиваю зубы и киваю, вновь сжимая в своей руке ее горячую ладонь. Продолжаем наш путь, и вот уже в темноте виднеется забор.
— Я хочу сегодня побыть одна, — говорит Ева внезапно.
— Что? — не верю своим ушам.
— Не заставляй меня вынуждать тебя уходить.
Она может. Не спорю. Но все равно… Какого хрена?
Ева обнимает меня, пытаясь поцеловать, но я задираю подбородок, не позволяя дотянуться до губ.
— Максим… Мне просто нужно немного подумать, а рядом с тобой мозг работает только в одну сторону — обнять и трахать.
— Я тебя сегодня уже отпустил переодеваться… — вспоминаю дневной инцидент. — Завтра снова буду носиться по комплексу, как ненормальный, в поисках ебанашки?
— Нет. Я обещаю…
Знаю, что нельзя давить. Нельзя вести себя подозрительно. Я должен помогать ей, но как это сделать, если она только и делает, что отталкивает меня, когда момент подходит к откровению?
— Максим, я всего лишь прошу немного доверия и понимания.
— Понимания? — вскидываю бровь.
— Знаю, что у тебя есть вопросы. И я отвечу на них, только…
— Хорошо… — тяжелый вздох вырывается изо рта, и я опускаю голову. — Но я приду к тебе, как только проснусь.
— Договорились.
— И дай мне, черт возьми, номер своего телефона.
Ева хохочет, отклоняясь назад. Ей идет смех. И он совсем не похож на ведьмин режущий слух скрежет, он мягкий и мелодичный. Слушал бы и слушал. Похоже, я действительно влюбляюсь в эту девчонку. И счет уже идет не на дни, а на секунды.
Ева сама вытаскивает мой телефон из кармана и набирает заветные цифры, а после вручает мне свой телефон, снимает одежду и бросается в воду. Сохраняю ее номер, записывая самым подходящим именем, а потом звоню ей, чтобы забить и свой номер на всякий случай.
Ева выходит из воды с другой стороны забора и подходит ко мне. Как же меня бесит преграда между нами. Ведьмочка протягивает руку в небольшую щель, чтобы забрать свои вещи.
Я не хочу ее отпускать...
— Ева…