Я. Хочу. Тебя.
Шрифт:
И этот звук почему-то наводит дикий ужас. Как выстрел. Самый настоящий.
– Твоя баба?
Сзади меня грубо дергают за волосы. Так, что голова резко вздергивается вверх.
О. Боже. Мой.
У стены Костя.
Весь избитый. Кровь заливает все лицо так, что и лица не видно! А голова просто свисает на плечо.
Привязанный к стулу. Весь обмотанный веревками.
Только сейчас понимаю, что это за резкий запах сразу же ударил в нос. Кровь. Густая кровь. Она и вокруг. На полу. Багровыми пятнами. Не подсохшими лужицами.
– Эй. Ты.
Его так же грубо дергают за волосы.
С ужасом смотрю, как Костя чуть приоткрывает заплывший глаз.
Но и с облегчением. Раз может, то хоть живой.
– Твоя баба, спрашиваю?
Сморит мне прям в глаза полуотрытым глазом.
И в этом взгляде… Дикая мольба. Вина, такая, что горло перехватывает. Просьба о прощении…
Я научилась за все это время читать в его глазах. Каждое выражение понять могу.
А Костя только коротко кивает, и его голова снова падает на бок. Кажется, он потерял сознание…
– Эй.
Решительно поднимаюсь.Отряхиваю коленки.
– Вы что себе позволяете?
– Так избить человека! Да вы что??? Немедленно его отвязывайте! Отпускайте! Что, не видите? Ему же в больницу надо! Если вы из-за денег! То он заплатит! За весь ваш ущерб! Но никакой ущерб не дает вам права так издеваться над человеком! Немедленно отпускайте! Иначе я звоню в полицию! И тогда… Тогда ваш бар точно закроют! И это как минимум!
– Так-так-так…
Из-за неприметной дверцы за стулом, к которому привязан Костя, выходит здоровенный мужик.
Мерзкий. Уродливый. Ухмыляясь кривым ртом, изуродованным такими шрамами, как будто об его губы и вокруг них тушили сигареты. Хлопает в ладоши, приближаясь ко мне. Подходя так близко, что начинаю задыхаться от его зловонного дыхания.
– Строптивая кобылка, ммммм…. Сколько страсти….
Хватает за волосы, дергая мое лицо вверх.
– Мне нравится. Пожалуй, вначале я сам буду тебя трахать. Люблю темпераментных баб, -– его мерзкие пальцы обхватывают мои губы, сжимая их. До боли хватает. Так, что точно синяки останутся. Еще и дергает, из стороны в сторону.
– Хотел сразу отдать на всех. Но успеется. Сначала меня обслужишь. Поняла, красава?
Вскидываю руки, упираясь в его твердую грудь.
Пытаюсь оттолкнуть, но ничего не выходит. Он сильнее. Сильнее настолько, что и на миллиметр не сдвинуть!
Только и остается, что дергаться и мычать.
А глаза сами распахиваются, когда вижу, как оттуда выходят еще пятеро. Таких же уродов.
Становятся за его спиной, скрещивая на груди руки.
И все. Все они смотрят на меня!
Это он что? Их имел в виду?
Ой мамочки.
Кажется, мир за последние сутки совсем слетел с катушек и сошел с ума!
– Чего дергаешься?
Отпускает губы, но тут же резко обхватывает подбородок. Наклоняется надо мной так, что вонь изо рта дешевых сигарет забивается прямо внуть. Заставляет судорожно закашляться.
– Тебе же лучше. Так я один. Пока. Пока не надоешь или
– Да вы что…
Еде выдыхаю.
Голова кружится. Тело бьет озноб.
– Вы что! За посуду? За мебель? Господи, да конечно же он расплатится! Костя! Да скажи же им! У тебя же есть деньги! Ну!
Или он их завез домой?
Лихорадочно крутится в голове. А они, конечно. Его не отпускали за ними.
Или…
Сердце на минутку замирает.
Черт!
Если он напился и дрался, то мог весь свой вчерашний выигрыш и потерять!
Но ничего… Ничего. Конечно, сумма наверняка немаленькая и так просто ее не собрать, если Костя остался ни с чем.
Но можно обзвонить всех знакомых. Занять. Я думаю, как-то собрать можно…. Не за час, конечно, И даже не за два. Но… За день, надеюсь, успеем!
– Отпустите…
Уже сдавленно лепечу. Комната кружится перед глазами.
– Мы… Мы все соберем. И расплатимся!
– Конечно, расплатитесь, – фыркает урод, еще больше кривя губы. – Только чтоб твой хмырь расплачивался быстрее, я тебя сейчас показательно выдру. Во все щели. А после его и отпущу. А тебя оставлю. Пусть он понимает, что каждую минуту, пока он деньги собирает, тебя здесь трахают. Я. Парни мои. Охрана. Пусть шевелится, если хочет забрать тебя обратно живой. Это лучше, чем тупо поставить на счетчик, правильно! И нам удовольствие, пока ждем. И у него жопа шевелится быстрее. И ни хрена не в направлении свалить из города, чтобы нам еще там его задницу не вылавливать. Не гоняться за ней.
Уроды за его спиной ржут. Прямо гогочут, похотливо раздевая меня глазами.
– Вы с ума сошли! Да сколько там ваша мебель чертова стоит!
– Мебель?
Он запрокидывает голову и ржет прямо мне в лицо.
– Ты что? Совсем идиотка? Какая, на хрен мебель? Или что? Правда не знаешь? Этот мудак даже тебе не сказал? Хм… Походу реально не знаешь! Дура ты. Разве я за мебель бы заморачивался? Твой долбоеб решил, что он самый хитровыебанный в этой жизни. Он же как медик бойцов перед боем проверял. А на самом деле колол тем, на кого сам ставку поставил, допинг! Выходит, это мурло наживалось, а остальные оказались в пролете! Ты представляешь. Какое он бабло на этом срубил? И сколько людей реальных кинул? Да мы дикое бабло потеряли! И это не говоря уже про репутацию клуба, в котором все должно быть чисто!
Ээээээээ….. Что?!!!!
– Костя! Костя! Скажи! Это же все неправда! Костя! Ну что ты молчишь?!!!
Черт! Да я сейчас сама готова тормошить его, несмотря на жуткие побои!
– Этого не может же быть! Они ошиблись! Да Костя же!
– Прости меня. Малышшшшшшшшш, – выдыхает надтреснуто и снова роняет голову.
– Кроме Грома, – бормочет еле слышно, уже не открывая глаз. – Вчерашний бой чистый. Гром всегда дрался своими силами… Грома не трогайте… Он не в теме. И никогда не был!