Я.Т.Л.

Рид Нура

Пробегая мимо лавочки, замедлился. Выдохнул в утренний туманный воздух облачко пара. Присел, достал телефон и открыл её последнее фото. Адриана стояла на берегу небольшого озера, на фото была видна только половина её лица, но улыбка, которая на губах играла, заставляла меня снова и снова возвращаться к этой фотографии. Адриана словно сияла, делая тот снимок. Я провёл пальцем по её лицу чувствуя, как внутри сжимается от тоски сердце.

Я считал дни до её возвращения, и поначалу, казалось, всё слишком плохо и долго. Время будто на месте стояло. Так, всегда происходит, если чего-то сильно отчаянно ждёшь. Но сейчас осталось уже не тридцать дней, а шестнадцать. Почти половина и Адриана вернётся в дом напротив. Туда, где я всегда смогу найти её. Прийти.

Залезть в окно вытащить на крышу и смотреть на звёзды. Молчать с ней легко было, разговаривать тоже. Но чувствовать всегда больно. Чем больше времени проходило, тем сильнее между нами образовывалась связь, которая никогда не оборвётся. Как бы ни сложилось наше будущее я чётко знал, Адриана будет рядом. Раньше, когда был мальчишкой, я уже тогда понимал, однажды наши семьи станут родными не просто на словах. Она будет моей женой. Той, которой я буду рассказывать о своих победах. Той, к которой буду возвращаться сжимать в своих объятиях вдыхать аромат кожи и засыпать, чувствуя её тело рядом с собой.

Мы старше становились, и я понимал, что тяга к Адриане возрастает, поднимается на новый пьедестал. Желания мои становились более глубокими и развратными. Я замечал, как она выросла уже не девчонка с грязными ободранными коленками, которая играла в футбол лучше многих мальчишек. Не та задира, которая всегда отвечала на провокации, за что получала. Я знал физиологию и понимал, что гормоны бушуют во мне, но это не просто желание, всё во мне подпитывалось чувствами к девчонке, живущей напротив.

Вернувшись в зал, я увидел Садио, который стоял на ринге, поджидая меня. Вот ещё одна причина по которой я не свихнулся. Парень, что находился рядом, мог просто выслушать. Садио редко говорил, но мне всегда позволял выговориться, когда я сходил с ума, тоскуя по Адриане.

Бой был отличной возможностью спустить пар. Отключить голову. Сосредоточиться на своих движениях. Я по-другому чувствовал своё тело мышцы, как двигались руки траекторию удара. Головой анализировал шаги противника его приёмы хитрости и манёвры. Сегодня я был доволен, пока не вернулся домой.

Всё оборвалось в один миг. Фотография. Та чёртова картинка, которая запечатлелась на подкорке моего сознания. Я знал, что не смогу забыть. Выкинуть из головы, поэтому заблокировал её во всех сетях. Игнорировал. Не прочёл ни одного письма, сразу же удалял, погружаясь всё глубже в своё безумие, имя которому – ревность. Она раскалёнными шипами вены оплела и жгла так больно и только на тренировках я мог забыть о том, как внутри всё пульсирует от агонии.

Удар. Ещё один. Ещё. И ещё. Один за другим и так без остановки. Тело горело так, словно сейчас воспламенится, а мне мало было. Я хотел разорвать висевшую передо мной грушу на клочки. Так как было внутри у меня, всё порвано в клочья. Задыхаясь, я остановился, сжав в объятиях крепкий мешок, и смотрел вдаль, пытаясь понять, как вести себя. Адриана наверняка приедет и накормит меня своей ложью, которую я с радостью проглочу, поверив каждому слову, но скажет ли она правду? Во мне сидели демоны, которые шептали: «Нет». От того всё в душе бесновалось. От противоречий. Ведь во снах я видел её в объятиях Иниго. Их поцелуи. Довольный смех Адрианы слышал, а просыпаясь хватал ртом воздух, пока сердце бешено отбивало стаккато. У меня было время, чтобы закалить душу и перестать желать ту, которая так и не ответила на мои чувства. И я поставил прочную броню к тому моменту, как Адриана вернётся и не позволю разрушить ту стену. Не пропущу её за прочные щиты, которые возведу между нами.

Адриана. Лагерь

Всю дорогу до лагеря я просидела у окна, нежно касаясь пальцами своих губ. До сих пор ощущала жгучее клеймо там, где наши тела прикасались. Там, где Корвин провёл своим языком, сомкнул свои губы на моих, прикусил. Иниго решил, что я слишком устала, поэтому не задавал вопросов, но временами я чувствовала на себе его внимательный взгляд. Любимая песня, звучащая в наушниках километры пустынной дороги,

лес и моё самое опасное головокружительное воспоминание о первом поцелуе. Это не то, что можно забыть. Даже попытаться выкинуть из головы не получится.

«Я навеки в цепях, потому что не разрушить. Те чувства слепые, что покой мой нарушат. Две души. Две опоры. Меня раздирает на части от боли. Тянусь я к нему, словно цветок к последнему заходящему солнца лучу. И навеки я с ним. Я его. И нет больше никого. Он всё, что так важно. Он день. Он моя ночь. Он дождь, под которым я буду идти и свою веру в него нести. В сердце моём его лишь душа, мысли его, и я вся».

Постукивая ручкой по блокноту, в котором, как всегда, было нарисовано сердце и две буквы я читала те строки, чувствуя пульсацию в венах. Месяц вдали от него. Тридцать один день. Семьсот сорок четыре часа. И хренова туча минут. Уверена, что не продержусь и дня. Сорвусь. Позвоню. Напишу. И плевать, что он не ждёт. Его поцелуй, то клеймо, будет гореть на моих губах вечно.

Первый день.

Я начала отсчёт с того самого момента, как вышла из дома и бросила прощальный взгляд на дом напротив. Корвин не проводил меня. Он сделал это вчера и так моё желание, загаданное в звездопад, осуществилось. Теперь осталось самое важное. Он. Я. Навсегда.

Как можно быть настолько одержимой человеком? Я не понимала химии наших чувств, но они накрывали как цунами. Душили порой именно вот в такие моменты, когда мы не виделись. Когда впереди целый месяц вдали от единственного человека в этом мире, с которым я могла быть двадцать четыре часа. Каждый день. Каждую ночь.

День прошёл как в тумане. Девчонок и парней поселили в разные комнаты с общим коридором. К вечеру в моём телефоне было столько фотографий и писем, которые я хотела отправить Корвину, но сохраняла в черновик вместо кнопки отправить. И только когда стемнело, я смогла немного расслабиться. Напряжение, сдавившее горло тисками, отступило. Мне придётся это пережить. Просто пройти через каждый день, в котором его не будет. Каждый день, наполненный моими мыслями о нём.

Я занималась спортом. Много лазила по горам. И проводила больше времени в одиночестве. Избегала Иниго, потому что отчаянно до дрожи скучала по Корвину. Я плакала первую неделю ночью в подушку, просыпалась с красными опухшими глазами, но игнорировала любые взгляды в мою сторону. Я плавала долго в бассейне, Иниго рядом был, старался шутить привлекать меня к каким-нибудь играм или совместным походам, но я сбегала. Вела себя как дура, но ничего не могла изменить. Сердце внутри опустело. Рвалось на части. И ныло. И это сводило меня с ума.

Первая неделя прошла в режиме нон-стоп. Я настолько закрылась в себе, злость на родителей, которые не согласись на мои уговоры. Которые настояли на том, чтобы я поехала в лагерь, а не дома была рядом с Корвином. Ярилась, потому что он далеко был. Так отчаянно эти километры между нами. Внутри, словно сидел демон и надрывно скрёбся по душе, заставляя меня чувствовать боль каждую минуту.

– Перестань бегать от меня, Адриана, – схватив меня за руку мягко приказал Иниго, когда вечером я возвращалась с очередной вылазки в горы.