Яблоки для Белоснежки
Шрифт:
– Может, гостей позвала?
– Может. Я проверю, – отбарабанил Алекс и отключился. Через некоторое время телефон Дана снова ожил.
– Нет гостей. Сами все трескают. Меня бы пригласили. Целый день на одних булках с водой живу.
– Ты Шварца видел?
– Угу. Силуэт в окошке.
– Жди. Сейчас пришлю подмогу. Сам не суйся – этот парень уже человека убил, ему терять нечего, – распорядился старший инспектор и первый раз за последние несколько дней улыбнулся.
Глава 13
– И
– Алексу стало скучно. Он незаметно зевнул и перестал слушать пламенные речи. Мысли потекли в другую сторону. Он не мог понять, почему люди, готовые лизать ботинки любому американскому чиновнику, лишь бы получить вид на жительство за океаном, или кланяться и стараться завести дружбу с раздатчиком обедов в бесплатной столовой в Германии – лишь бы получить еще одно яблоко, так ненавидят страну, которая приняла или готова принять их без всяких условий, только
– на основании записи в метрике. Принять целыми семьями, невзирая на старость и болезни дедушек и бабушек, отсутствие, подчас, нормальной специальности у среднего поколения, выдать пособие на жизнь – конечно, не заокеанское, но жить можно, лечить, заботиться как сможет. Инспектор внезапно вспомнил разговор на автобусной остановке двух дам среднего возраста. Уверенные, что кроме них никто в Израиле по-русски не говорит, они громко обсуждали свои болезни, потом разговор плавно перешел на воспоминания о прошлом.
– Ах, – стенала дама № 1, – когда я вспоминаю, как мы жили в Омске, я плачу. Не поверите – плачу. Все, буквально все было!
– Она переставила сумку на колесиках, своими раздувшимися боками напоминавшую Алексу его любимого спаниеля после удачного набега на ужин, предназначенный для всей семьи. Из сумки торчал рыбий хвост и свешивались несколько бананов.
– А какие театры, выставки! Я не вылезала с них!
– Алекс фыркнул: «Не вылезала с них», – вот это образец русского языка. Дамы подозрительно покосились на него, но парень сделал вид, что внезапно заинтересовался рекламой какой-то невероятной туши для ресниц.
– А здесь, – понеслась дальше любительница культуры, видимо, сев на любимого конька, – где вы видели здесь интеллигентных людей? Только эти – она кивнула на мужчину в шортах и легкой рубашке, застегнутой по случаю жары на одну пуговицу.
– Мужчина удивленно поднял брови, не в состоянии понять, почему на него указывает незнакомая женщина и на всякий случай отошел подальше.
– Квартира какая осталась! – продолжала жаловаться дама. – Кухня 8 метров, санузел раздельный.
– Вы ее не продали? – перебила дама № 2, которую, очевидно, совершенно не интересовал
– Нет, – ответила собеседница.
– Так возвращайтесь обратно в Омск, – озвучила дама № 2 единственно логичное решение, пришедшее в голову после трагического монолога дамы № 1.
– Собеседница поперхнулась и посмотрела на свою приятельницу подозрительно, как будто та предложила ей прогуляться голой по проезжей части.
– Как это вернуться. У меня мама болеет очень, врачи здесь. Пенсию она получает.
– Дальнейшее Алекс не услышал – подошел его автобус.
– Тряхнув головой, он вынырнул из своих мыслей и стал слушать сольное выступление Шварца.
– Старший инспектор, слышавший во время расследований еще и не такое, терпеливо и молча ждал, пока оратор выдохнется, что произошло довольно скоро. Наступила очередь Дана. Он не стал подниматься к вершинам ораторского мастерства, а сухо предъявил Шварцу улики. Увидев драгоценности, найденные в квартире у Юлии, задержанный заявил:
– Это не мое. Драгоценности принадлежат Юлии Ваксберг. Алекса передернуло от отвращения.
– Допустим, – спокойно согласился старший инспектор, – но как объяснить отпечатки ваших пальцев на них?
– Она давала мне их посмотреть.
– Левин приказал себе дышать носом и успокоиться.
– Откуда у скромной служащей банка старинные вещи огромной ценности?
– Спросите у нее. Я не интересовался. Может, привезла из России.
– Экспертиза обнаружила на них следы пыли, идентичные частичкам пыли из тайника в доме Сары Бакар.
– Я не знаю никакой Сары, как вы там сказали…
– Бакар. – спокойно закончил Дан и продолжил: – В ее доме, в районе Неве-Цедек, год назад вы хотели снять квартиру.
– Возможно, я художник, и искал живописные места. Надеюсь, это не преступление?
– Нет, это не преступление. А вот следы крови Сары Бакар на подошве вашего ботинка – это следы преступления. Вы их не заметили, иначе бы выбросили эту пару обуви, а наши эксперты более внимательны. Вот заключение экспертизы.
– Я не умею читать на иврите.
– А говорите бойко. Впрочем, это не важно. Если хотите, мой помощник вам переведет. Или пригласите русскоязычного адвоката – ваше право. А пока хочу сказать вам еще одну вещь: старая женщина защищалась и сумела оцарапать
– убийцу. Частички именно вашей кожи обнаружены под ее ногтями. Это тоже отражено в протоколе экспертизы – сможете потом убедиться с помощью переводчика, а пока поверьте мне на слово.
– Вот тут Шварц сломался. Израильская демократия была забыта, надо было защищать не ее, а свою шкуру. Художник умоляюще посмотрел на инспектора и забормотал:
– Я не хотел… У меня и в мыслях не было убивать ее… Я хотел только взять принадлежащее мне!
– Это вы будете объяснять суду, – сухо проговорил Шапиро, – а меня интересует не психология, а детали преступления.