Яблоки для Белоснежки
Шрифт:
– Буркнув сотрудникам: «Я скоро», – инспектор устремился к соседке покойной, Батье Коэн, которая несколько дней назад щедро снабдила его подробностями
– биографии Сары. К счастью, женщина оказалась дома. На вопрос старшего инспектора о картине, она долго не могла сообразить, о какой идет речь, потом рассмеялась.
– Ах, эта! Помню я ее! Только Сара вовсе не покупала эту мазню. Картину ей сам автор преподнес.
– Автор? – насторожился Шапиро. – Разве Сара имела знакомства среди художников?
– Нет, конечно, – пожала плечами Батья, – у нее и знакомых-то не
– Так откуда взялся этот автор?
– Год назад, или чуть больше, я и не помню толком, появился тут один молодой человек, хотел снять комнату у Сары, говорил, что наш старый район способствует творческому вдохновению. Очень он Сару обхаживал, даже картину свою подарил.
– А что же Сара?
– Ни в какую! Не могу, говорила, терпеть постороннего человека в доме, уж лучше одной быть. Я ее тоже уговаривала: лишние деньги не помешают, а она так и не согласилась.
– Может быть, этот молодой человек снял комнату у кого-то в соседних домах?
– Вряд ли, мы все друг друга знаем, если бы кто-нибудь комнату постороннему сдал, я бы знала.
– Жаль, что вы ничего не рассказали об этом художнике в прошлый раз.
– Я и думать о нем забыла! Пришел, ушел…
– Фамилию, имя, конечно, не знаете?
– Нет, зачем это мне?
– Как он выглядел?
– Я его видела только издали, Сара как-то раз с ним во дворе разговаривала. Худой такой, волосы, вроде, светлые, высокий. Нет, не помню…
– Опознать сможете?
– Нет, память стала совсем негодная. Инспектор вернулся в дом.
– Михаль, Лиора, обойдите все дома в округе, выясните, не снял ли год назад квартиру в этом районе молодой человек, худой, высокий, предположительно
– светловолосый, – распорядился он.
– Шмуэль, возьми картину, немедленно сделай фотографии с нее и отправь людей во все художественные училища, галереи, на все выставки – в общем, повсюду, где только может быть что-то, хоть отдаленно напоминающее живопись.
–
– Тут даже фамилии автора нет, – с сомнением протянул Шмуэль.
– Вижу, – буркнул Дан, – но вот тут, в углу, инициалы имеются. Круг художников достаточно замкнут, друг друга они знают, знают манеру письма, может, кто-нибудь назовет автора. А ты что хотел, чтобы предполагаемый убийца оставил фамилию, имя и номер удостоверения личности? – окончательно рассвирепел начальник, и Шмуэль почел за благо прекратить дискуссию и, прихватив картину, отбыл выполнять задание.
– Старший инспектор задумался: все ли он сделал, что возможно в такой ситуации. Вроде, ничего не упустил. Теперь оставалось только ждать результатов.
Глава 7
– Телефонный звонок раздался, едва Дан открыл дверь кабинета.
– Привет, дружище!
– Шапиро моментально узнал голос эксперта и заволновался:
– Привет! Что скажешь?
– Слушай, тебе мама в детстве не говорила, что ты гений? Дан затаил дыхание. Неужели его догадка верна?
– Ты, может, втайне детективы пописываешь? – продолжал веселиться приятель.
– Совесть имей, не тяни, – взмолился Дан.
– На серьгах в виде яблочка, украшенного изумрудами,
– время.
– Дан уже почти на слушал. Поблагодарив, он поспешил отсоединиться. Конечно, его догадка и подтверждение ее – это замечательно, но к разгадке и ответу на вопрос: «Кто и за что убил женщину?» – не приближало ни на шаг.
– Ясно было, что убийца побывал у Дорит, смазал серьги ядом и спокойно ушел, терпеливо дожидаясь, пока жертва вздумает надеть украшение. Стопроцентное алиби! Но кто это был? Скорее всего человек, хорошо знавший привычки женщины, в том числе и такую неаппетитную, как облизывание серег.
– Возможно, этот человек побывал у нее в гостях по приглашению хозяйки, и она сама открыла ему дверь. На замках ее квартиры не было следов взлома, а ключи были только у нее и ее любовника. Ее комплект нашли в сумочке, ключи Рами были изъяты у него при обыске. Еще один комплект был у приходящей уборщицы, ее тоже проверяли, но пожилая женщина, обремененная многочисленной семьей, малограмотная и забитая жизнью, плохо подходила на роль изощренного убийцы с ядом.
– Полицейские снова и снова проверяли круг знакомых Шульман. Все они отзывались о ней, как о женщине педантичной, расчетливой и очень замкнутой. Близких подруг она не имела, серьезных врагов, судя по рассказам, тоже. В качестве подозреваемого оставался только Рами Полаг. Старший инспектор решил опять допросить его. И вновь допрос ни к чему не привел. Рами категорически утверждал, что непричастен. Тогда инспектор решил подойти к делу с другой стороны.
– Скажите, ваша жена была знакома с Дорит?
– Нет, конечно, – уверенно ответил Полаг.
–
– А она могла знать о ней или догадываться о ваших отношениях? Ведь в вашей компании многие знали об этом.
– Моя жена не имела никаких дел с сотрудниками фирмы, никогда не интересовалась моими делами. Кроме того, вы же знаете, что она погибла месяц назад в Альпах. – раздраженно ответил Рами и добавил после паузы: – В жизни ее интересовали только модные тряпки, украшения, курорты. Этим она была обеспечена полностью.
– Скажите, а серьги в виде яблока с изумрудами, выложенными буквой Д, – ваш подарок Дорит?
– Ну, да, я подарил их ей на день рождения. Только они ей не понравились.
– Почему?
–
– Она считала, что мало изумрудов. У нее был…гм… своеобразный вкус. Понимаете, она выросла в бедной семье, всего добивалась сама. Возможность тратить деньги свободно, покупать, что хочешь, получила уже в зрелом возрасте. Вот ей и хотелось, наверное, показать всем, чего она достигла. Кроме того, эти серьги было неудобно надевать. Ювелир сделал неудачную дужку, и они плохо вдевались в ухо. Все хотел вернуть ему для переделки, да как-то руки не доходили. Теперь вот не нужно… А медальон она любила, часто надевала.