Яблоня греха
Шрифт:
— Фрейлейн Тина пошла переодеться. После обеда мы собрались показать ей наши сады, госпожа. Через несколько минут ей принесут обед в школьную комнату.
— Мина, мне хотелось бы поговорить с Анхен наедине. Зайдите пока к учительнице и скажите, что она будет обедать вместе с нами за общим столом, как и герр Эменрих.
— Слушаюсь, ваше сиятельство.
Когда няня вышла из комнаты, Марциана медленно прошла к окну и присела в стоящее там кресло, продолжая внимательно разглядывать девочку. Анна выглядела еще более
— Мне кажется, у тебя есть, что рассказать мне, — ласково сказала баронесса.
Анна покачала головой.
— Я жду, что ты мне скажешь. Теперь ты можешь говорить. Ты очень странно смотрела на меня, когда я привела учительницу. Ты что-нибудь натворила?
Девочка снова покачала головой.
— Так не пойдет, Анхен, — уже строгим тоном произнесла Марциана. — Когда ты не умела говорить, такой ответ можно было бы понять. Но теперь все по-другому. Отвечай на мой вопрос, пожалуйста. Что произошло?
— Я ничего не натворила, тетя Марси. По крайней мере… — девочка задумалась, сдвинув брови.
— Ну?
Анна, наконец, посмотрела ей прямо в глаза.
— Если человек слушается другого, но одновременно может рассердить еще одного человека, это плохой поступок?
Марциана с облегчением вздохнула.
— Значит, тебе известно, где находится этот противный мальчишка. Расскажи мне немедленно.
— Но я не знаю. Он не сказал.
— Будет лучше, если ты объяснишь мне все с самого начала.
— А вы не станете на меня сердиться?
— Если ты просто выполняла приказ Людвига, я рассержусь на него. Но я буду, недовольна тобой, если ты не расскажешь мне все немедленно. Когда ты в последний раз видела брата?
— Когда я проснулась сегодня утром, то сразу же пошла к нему, чтобы рассказать, что снова могу говорить. Он еще завтракал. Герр Эменрих еще не пришел, поэтому мы могли поговорить одни. Людвиг был очень рад за меня. И сказал, что намерен доказать дяде Генриху, что с ним пора считаться как с настоящим мужчиной и не обращаться, как с маленьким ребенком. Я спросила его, что он имеет в виду, но он не стал объяснять. Людвиг только сказал, что ему нужно торопиться, и написал письмо.
— Кому?
— Дяде Генриху. И он заставил меня пообещать никому не отдавать этого письма до завтрашнего утра, когда будет слишком поздно, чтобы остановить его. Он просил меня говорить всем, что я ничего не знаю. Но я не думаю, — маленькая девочка вздрогнула, — что я смогла бы лгать дяде Генриху даже ради братика.
— Я надеюсь на это. Где же письмо?
Девочка немного помолчала.
— Вы знаете, где. Это мое секретное место.
— Пожалуйста, принеси письмо.
Анна повиновалась. Письмо было написано крупным почерком Людвига и адресовано барону Грифенталю. Марциана на мгновение заколебалась, открывать ли письмо, адресованное не ей, но затем отбросила сомнения
«Ваше сиятельство!
Беру на себя смелость сообщить вам, что, испытав на себе всю жестокость вашей дисциплины, я решил взять решение моих дел в собственные руки. Начиная с этого времени, я не собираюсь больше отчитываться ни перед кем, кроме самого себя. Быть может, вы не знаете, но у меня есть ценные бумаги, которые мне достались от отца моей бедной матери. Ими я сумею воспользоваться без вашей помощи…
Моим первым шагом к свободе будет женитьба на Лили Флеранс, что одновременно решит ее и мои проблемы. Она всегда была очень добра ко мне, и когда я сообщу ей о моих чувствах, то не сомневаюсь, что она согласится бежать со мной в Америку. Там вы уж точно не найдете нас.
Граф Людвиг фон Гольтфрих, несостоявшийся герцог Мансфельд».
— Что написал братик? — робким голосом задала вопрос Анна.
Едва понимая, о чем спрашивает девочка, Марциана беспомощно смотрела на письмо, не в силах поверить прочитанному.
— Он собирается совершить глупость, моя дорогая. Очень большую глупость. Но я намерена помешать этому, поэтому тебе не нужно волноваться. Никому не рассказывай пока об этом письме, чтобы твой дядя не узнал случайно об этом до того, как я найду твоего брата. И если он вернется и спросит о Людвиге, скажи только, что ты отдала мне письмо, которое он написал, и я решила предпринять срочные меры.
Тебе не нужно говорить, что было написано в письме.
— А я и не знаю, что в нем. Но что вы собираетесь делать, тетя Марси?
— Я еще не знаю, — призналась Марциана. — Но ты мне очень поможешь, если отправишься сейчас на обед с Миной и фрейлен Хантер и будешь хранить молчание о случившемся. Ты можешь мне пообещать это?
— Да, тетя.
— Отлично.
Подхватив юбки, Марциана бросилась искать Недлица и встретила его на лестнице главного холла.
— Недлиц, вам известно, когда вернется барон Генрих?
— Я не могу вам этого сказать, госпожа баронесса.
— Вы действительно не знаете или не желаете сказать мне об этом? — нетерпеливо потребовала девушка.
Ее тон заставил дворецкого нахмуриться, но он ответил обычным вежливым тоном:
— Его сиятельство отправился в Рослау, чтобы решить какие-то вопросы на рудниках. Дорога туда и обратно должна занять примерно три часа, а может, и больше. Я предполагаю, что дела займут примерно столько же времени. Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Нет, спасибо, — расстроенным голосом ответила Марциана и повернулась, чтобы уйти, но тут же обернулась: — Когда вы видели сегодня Людвига?