Ячейка 402
Шрифт:
15. Как ты относишься к общим праздникам?
Положительно
Отрицательно
Другое Обоснуй:……………………………………………………………………
16. Какие у тебя отношения с соседями по спальне?
Положительные
Конфликтные
Отсутствуют
Другое
Интересно, что значит – «отсутствуют»? Почему не написано «нормальные»? Из любопытства она отметила «отсутствуют». Питание. Здесь Анна яростно подчеркнула, что не хватает. Ната, кстати, тоже. Им-то чего не хватает? По дурной привычке рисовала
В кино, в телевизионную она не ходит. Звонить она не ходит. Какие ещё развлечения… Конкурс красоты, местное телевидение, радио…
– Твоя жизненная позиция, – сомневалась снизу Юлька. – Это, что ли, – сижу я или лежу в ячейке?
– Да на карачках, – зашикали смеясь.
62. Хочешь ли ты что-либо изменить в своей жизни. Если да – что именно?
Да
Нет
Возможно
Анна подчеркнула «нет» и поставила подпись. Управилась за двадцать минут, ещё осталось время зайти к малым.
– Ты что, всё, Ань?
– А что там писать! Чью-то ещё отнести?
– Угу…
Она спустилась по лестнице.
– Щас, секунду подожди!.. Вот, держи.
Вышла из спальни в коридор. Свободные от работы колонисты мелькали, как мультипликационные. Один Сергей неподвижно стоял у доски объявлений.
– Ты свою заполнил уже?
– Видела! – Он кивнул на доску. – Давно пора.
– Что там? Второй компьютерный кабинет открывается, на пятнадцать мест… Ну и?
– Где они там пятнадцать мест разместят?.. – хмыкнул Сергей.
– Где – там?
И только тут она обратила внимание на номер помещения – 023.
– Это же!..
– Внизу смотри.
Внизу мелким шрифтом было допечатано, что дети переводятся в недавно открытое детское отделение Колонии.
– Я не понимаю.
– Теперь твоя совесть спокойна, можешь начинать жить нормально.
Она отвернулась.
– Почему ты всегда за мной ходишь? А? Вечно ты рядом, когда не надо.
– Ну как же. Ты моя жена.
– С каких это пор?
– Тебе хотелось… Не помнишь? Ты откопала себе платье, не заплатила, правда…
– Что ты несёшь?!
– Вырядилась. Я-то и ни при чём, в сущности, но…
– Ты иногда такие вещи говоришь, Серёжа! Пойдём, отнесём анкеты, – улыбнулась ему примирительно, глубоко в горло загнала подступающие слёзы.
Пробегая, кто-то задел её.
– Ты не расстраивайся. Я слышал про это детское отделение, там за ними будут хорошо следить. Из них хотят растить элиту – и не для Колонии, между прочим. Всё равно Колония продержится ещё лет двадцать – тридцать, не дольше. Они хорошее образование получат… И условия у них там будут.
Анна кивала.
– А ты, надеюсь, есть начнёшь, поправишься теперь. Знаешь, вот до такого, как ты прошлой весной была – не нужно, это слишком. А как ты сюда приехала, – вот это в самый раз. Четыре-пять килограммов тебе набрать нужно, не больше.
–
– Но с ней мне не сравниться! – засмеялся Сергей.
Женщина-администратор, вульгарно накрашенная, со свежеуложенным платиновым «бобом», приняла анкеты недовольно и попросила передать остальным, что заполнение анкет – только на словах дело добровольное… Понятно же должно быть, не дети…
– Я пойду теперь в гладильную.
– Ты что! Два часа работы тебе засчитали!
– Да, но бельё недоглажено! Знаешь, как нам завтра будет?
– Какие мы ответственные! Иди-иди…
Пол рябил в глазах зелёным и белым. Пахло лекарствами. Ты не узнаешь никогда о моём счастье? Никогда… К лучшему, к лучшему, что малых увозят. У них всё будет. Пусть себе едут… Пусть катятся!
Она узнала, что микроавтобус за детьми пришлют послезавтра. Остановившись у окна в тупике, Анна вдруг поняла, что снега больше нет. Он сошёл незаметно, без шумного таяния – будто высох. Светило солнце, и было слышно, как за окном щебечут птицы. На полу вытянутый прямоугольник света. Неужели скоро весна? Посмотреть в графике уборки…
Два дня пронеслись как две секунды. Анна не могла проводить с детьми больше времени, чем обычно. Она и так проводила с ними всё лично ей принадлежащее время. Ничего не рассказала им, но они узнали сами – бог знает откуда – и пребывали в радостном возбуждении. Без умолку болтали об игровых залах, аквариумах, мультиках. Анна с тревогой припоминала и другие слухи – будто детей просто переводят в пятый корпус. И почти хваталась за невыносимо болезненную мысль. Чтобы плакать, чтобы знать – им будет её не хватать… Тоскливый взгляд всё возвращался к Кате, Анна всё отводила его…
Микроавтобус должен был приехать около шести утра. Сидели на кроватях в ожидании. Света – вцепившись в Колину руку. Саша – уставившись в окно. Эти трое выглядели слегка обеспокоенными. Серёжа и Катя ждали с нетерпением, безмятежно. Анна боялась, чтобы автобус не опоздал, – в таком случае ей придётся идти в гладильную, не проводив детей. В глазах всё было серо-зелено – в сумерках, перед рассветом. Скорее бы уже… Она подошла к окну, животом чувствуя, как вибрирует приближающийся мотор; тут же резанул глаза свет фар. Звук двигателя затих.
– Посидите пока. Я за вами приду.
Побежала по смутному коридору, хорошо – недалеко, ударилась в дверь – заперто. Из холла кряхтя: «Минуты не выждут», семенила старушка, звенела ключами. Прокрутила в замочной скважине.
– Что тебе ещё? Выходи. То бегут, то…
Такой лёгкий воздух, как весной. Хлопнула дверца микроавтобуса. Сердце перестало биться часто, вернулось к себе. В норму. Незнакомый грузный водитель шёл в её сторону. С облегчением кивнул ей, кинул «здрасти». И стало ясно, что нужно делать. И делала, как по нотам, не запинаясь.