Яд Борджиа [Злой гений коварства]
Шрифт:
– В гетто! – лаконично сказал рыцарь. Лодочник сейчас же погрузил весла, и лодка была уже далеко на середине реки, когда рыцарь заметил в ней еще третьего, который был не кто иной, как крестьянин, находившийся в процессии.
– Что тебе здесь надо, приятель? – спросил с неприятным изумлением рыцарь. – Я нанял лодку для себя одного.
На грубом диалекте крестьянин ответил, что он просит извинить его дерзость, и позволить христианину послушать, как будут посрамлены евреи, а для этого разрешить ему ехать вместе с ним.
Рыцарь подумал немного. Нерешительный вид его спутника, неясность его подозрений и неуверенность в лодочнике заставили его отказаться от намерения
– Но ты не должен ехать даром, – сказал он, найдя превосходное средство отвратить от себя опасность. – Возьми-ка весла и помоги старику, или – говорю тебе – один из нас должен будет променять лодку на волны.
Легкое движение руки под плащом, по-видимому, подтвердило подозрение иоаннита. Но крестьянин повиновался без заметного неудовольствия, и лодка, подгоняемая другой парой весел, быстро понеслась по течению.
Рыцарь не выпускал из виду своих спутников, хотя с любопытством иноземца любовался берегами. Луна серебристым светом освещала здания Ватикана.
Берега реки постепенно расширились, и вдали показался остров святого Варфоломея. Вдруг оба лодочника, словно по команде, бросили весла и начали читать молитвы. Подозрение иоаннита, несмотря на этот благочестивый порыв, приняло бы вполне определенную форму, если бы он не заметил, что оба вдруг остановились, изумленно взглянув друг на друга.
– Разве ты тоже дал ответ святому Варфоломею, брат? – спросил лодочник.
– Нет, брат. Но здесь неподалеку находятся городские шлюзы, куда постоянно приплывают много христианских трупов. Вот я и подумал, что будет добрым делом помолиться за душу того, кто может быть сейчас кончается, – ответил крестьянин, в котором дон Альфонсо более чем когда-либо подозревал переодетого бандита.
– А для меня отсюда началось мое несчастье, потому что с тех пор, как я увидел, как бросали в реку труп герцога Гандийского, меня избегали все, словно чуму, и мне пришлось бы умереть от голода, если бы святой Варфоломей не посылал мне изредка какого-нибудь чужеземца, – печально промолвил лодочник. – В моей лодке никогда не увидят римлянина. И я делаю это ради того, чтобы убийцы не подумали, что я даю им сигналы, кто едет и богат ли он. А Небу известно, могу ли я догадаться об этом.
– Ты уверен в этом, старик? Его святейшество не пожалеет золота, чтобы заплатить за сведения, которые могли бы направить куда следует его мщение, – на чистом римском диалекте произнес крестьянин, внезапным движением наклоняясь к лодочнику, в то время как его рука снова исчезла под плащом.
Но прежде, чем эта попытка могла увенчаться успехом, иоаннит могучим усилием выбросил крестьянина за борт.
– Как? Неужели этот человек должен погибнуть? – с ужасом воскликнул лодочник.
– Если он из крестьян речной области, то не погибнет. Ведь все они так привыкли к воде, что чувствуют себя в ней, как рыбы. Если же нет, тогда он – презренный убийца и найдет там много знакомых, им же самим отправленных туда, – ответил иоаннит. Но что это он здесь оставил? Это – твой кинжал, старик?
– О, святой Варфоломей, нет! – воскликнул лодочник, осторожно поднимая кинжал, словно это была змея. – Но мне кажется, что точно такой же я видел на поясе Джованни из катакомб, прежде чем он и его люди были изгнаны добрым кардиналом Сиенским.
– А знаешь, я хотел бы иметь что-нибудь в руках. Ведь негодяй вынырнул и снова нырнул, как утка, словно боится, что его подстрелят! – сказал рыцарь. – Он плывет к камышам. Но так как он тебе не нравится, я решил помочь тебе в гребле. Итак, вперед!
– Ах, синьор, когда-то я не был таким мрачным и не возбуждал
– Как же это случилось? Расскажи мне всю историю, потому что на севере Италии про нее толкуют по-разному.
– Была вот такая же ночь, как сегодня, только среда, – начал старик. – Я выгрузил дрова на берегу еврейского квартала и лежал в лодке, потому что надо было караулить то, что я выгрузил. Судя по звездам, была, должно быть, полночь. Вдруг – эх, лучше бы я спал! – я увидел двух человек, выходящих из-за угла улицы слева от церкви святого Джироламо. Глядя на них можно было заключить, что они явились только посмотреть, нет ли кого-либо постороннего.
– Ты не знаешь, каковы были по виду эти люди? – прервал его иоаннит.
– Клянусь Пресвятой Девой, один был похож на негодяя, которого ваша милость бросила в воду! – ответил лодочник, – другой же, судя по голосу и походке, был испанец. Оба были в черных масках. Осмотревшись со всех сторон и не заметив ни одной живой души, они вернулись за угол. Вскоре явились еще двое. Они тоже осторожно осмотрели все вокруг, и дали затем сигнал, должно быть, для своего спутника, потому что с трупом человека в седле из-за угла выехал всадник на серой лошади в яблоках. Рядом шли оба человека в масках, которые приходили раньше. Все трое приблизились к реке, между тем, как двое других сторожили улицу. И вот как раз против поворота оба в масках взяли у всадника труп, схватили его за руки и за ноги, и, раскачав изо всех сил, бросили в реку. Всадник спросил, утонул ли труп, но не повернул головы, словно боясь посмотреть. Когда же они ответили ему: «Да, синьор!» – он пришпорил лошадь и повернулся лицом к реке.
– Его лицо! Ты можешь припомнить его? – спросил, не дыша от волнения, рыцарь.
– Я уже говорил вашей чести, что не посмел взглянуть, из боязни, что взгляд всадника, горевший огнем, встретится с моим! Когда он увидел плывущий по реке плащ покойника, он спросил, что это за черный предмет, и один из спутников ответил ему...
– Что? – с нетерпением воскликнул иоаннит.
– "Ваше преосвященство... плащ"! Впрочем нет, наверное, сказал: "Ваше превосходительство... плащ! "Да, это было превосходительство!" - смущенно произнес лодочник. – После этого один из этих людей стал бросать в плащ тяжелые камни, пока тот не пошел ко дну. Когда на реке не стало видно ни единого круга, они повернули лошадей. Но в это мгновение с улицы с воплем выбежала молоденькая девушка, а за нею две старые женщины. Я не знаю, что ей было нужно, но всадник кинулся ей навстречу и, схватив ее за волосы, ждал, пока не подоспели старухи. Девушка упала в обморок, старухи унесли ее прочь, а всадник повернулся в другую сторону, на улицу, которая ведет к храму святого Иакова. Это – все, что я знаю об этой истории и видел собственными глазами, и что я передавал его святейшеству нашему святому отцу.
– Но девушка! Девушка! Какова она была из себя? Ее фигура, цвет волос? – воскликнул рыцарь, выпуская от волнения весла.
– Почем я знаю? Девушка такая же, как все другие, – с неудовольствием ответил старик.
– Неужели ты не заметил, какого цвета были ее волосы? Я спрашиваю тебя не из простого любопытства, а по необходимости, и ты, пожалуйста, отвечай мне, – с нарочитым спокойствием сказал рыцарь. – Не были ли ее волосы золотистого цвета? Обладательницы таких волос больше всего склонны к преступлению!