Яд Фаберже
Шрифт:
Эдит, дожидаясь, пока сварятся яйца, наблюдала, как Мардж очищает от кожицы копченую селедку, как нарезает ее ломтиками, как ставит на стол перед Эдит фарфоровую масленку с маслом, как режет темный ноздреватый хлеб, как заваривает китайский чай, от которого по всей кухне распространяется аромат жасмина. А что в это время делает Джейн?
– Что-то жарко у тебя здесь, – сказала Эдит, распахивая теплый длинный халат. – Пойду переоденусь. Да и Арчи встречать в таком виде неприлично.
Она вышла из кухни, поднялась к себе, надела джемпер, брюки и ботинки на толстой подошве. Затем вышла на террасу и посмотрела в сторону мокнущего под дождем сада…
Глава 9
Утром я так и не смогла вспомнить, на самом ли деле Арчи спрашивал меня про
Вставать не хотелось. Голова хоть и не болела, но казалась звонким, пустым и очень тонким колоколом. Меня подташнивало, и я в который раз уже спрашивала себя, не беременна ли я от Мура. Но в ванной я испытала необыкновенное счастье – оказывается, сильнейший нервный стресс вызвал задержку. И хотя теперь мне пару дней предстояло провести в постели, поскольку я тяжело переносила эти дни, я все же была на седьмом небе от счастья, что не ношу в себе ребенка убийцы.
За окном накрапывал дождь, и я, мечтая, чтобы сегодня про меня вообще забыли и не приглашали ни к завтраку, ни к ужину, снова забралась в пижаме в постель и укрылась одеялом. Одной проблемой меньше, подумала я про себя. И почти в ту же минуту в дверь мою постучали. Я крикнула: входите!
Это был Арчи. Он был бледнее обычного.
– Лора, я бы хотел, чтобы ты сегодня не выходила из своей комнаты, – сказал он взволнованным голосом, стараясь не глядеть мне в глаза. – Мардж сейчас принесет тебе завтрак.
– Что случилось?
– К тебе это не имеет никакого отношения… Совершенно никакого. Как ты себя чувствуешь? Мне показалось, что вчера ты сильно нервничала и слегка перебрала…
Я покраснела.
– Так ты мне обещаешь это? – Теперь уже он смотрел на меня в упор.
Разве могла я ему признаться в том, что только что мечтала об этом – остаться на весь день в постели.
– Да, конечно. Но вы так и не скажете, что произошло?
– Позже… – уклонился он от прямого ответа. – Позже я тебе все объясню.
– Эдит? Это связано с ней? Вернее, с ее отношением ко мне? – вдруг догадалась я, потому что не видела другой причины, по которой я не могла бы покинуть пределы своей комнаты.
– Да, правильно, это из-за Эдит. Ты умная девочка. Пожалуйста, постарайся сидеть как мышка.
– Но с Мардж-то мне можно разговаривать?
– Да, конечно. Главное, чтобы Эдит не слышала, что ты в доме…
Все это было очень странно. Я, откинувшись на подушки, еще выше натянула одеяло, почти до самого носа. Арчи ушел, и в комнате снова стало тихо, хотя и тревожно. Я хотела было вскочить с постели и броситься к окну, чтобы посмотреть, на месте ли машина Эдит, как вдруг Арчи вернулся:
– Да, забыл сказать: постарайся не подходить к окну. Сейчас придет Мардж, она сдвинет шторы, они плотные, тяжелые, и тогда ты сможешь зажечь свет.
Неужели Эдит настолько ненавидит меня, что Арчи вынужден был сказать ей, будто меня нет дома… Но почему он так боится ее? И с какой стати он так ей угождает? А что, если бы я была его настоящей дочерью? Какую власть имеет над ним Эдит? И что вообще происходит?
Возмущению моему не было предела. Но приход Мардж удивил меня еще больше. Случилось что-то страшное, поняла я, едва только увидела ее лицо. Обычно румяное, свежее, этим утром оно было мертвенно-бледным, словно припорошенным серой пылью.
– Мардж, что случилось? Что с Эдит? Почему она так ненавидит меня? Я, конечно, посижу в комнате, но ведь это же ненормально…
При слове «Эдит» Мардж посмотрела на меня с недоумением.
– Эдит? – переспросила она меня удивленно.
– Арчи сказал мне, чтобы я не выходила из комнаты… – объясняла я ей на пальцах. – Эдит (я сделала из пальцев козу и направила острые рога-пальцы себе в горло) не любит меня, ненавидит… Но почему Арчи слушается во всем Эдит?
И тут Мардж сделала мне знак, который расшифровать иначе как «мне велено молчать» было невозможно. Она несколько секунд подержала указательный палец на своих плотно сжатых губах, словно извиняясь за то, что не может мне сказать правду. Но когда
Слева от террасы открывался вид на площадку, где обычно ставили машины. Три черные машины, которые я здесь никогда не видела, визгом тормозов наделали в Гринвуде много шума. Из них показались люди в форме, и я поняла, что это полиция.
– Полиция… Мардж… Что случилось?
Но Мардж, давясь слезами, так ничего и не ответив мне, выбежала из комнаты. Я ничего уже не понимала. Но разве могла я, находясь в той ситуации, в которую меня загнал Мур, оставаться безучастной и строго исполнять указания Вудза, когда в Гринвуде появились полицейские? По чью душу они пришли? Что случилось? Может, Эдит из ревности рассказала Арчи, кто я такая на самом деле? И нагрянувшая в Гринвуд полиция – дело ее рук? Значит, через пару минут они будут в моей комнате, а я все еще в постели?
Не помню, как я натягивала на себя брюки и свитер. Выбежав из комнаты в коридор, я бросилась прочь от раздававшихся из левого крыла дома голосов, спустилась вниз и кинулась в подвал, откуда, как я знала, был выход в сад через бойлерную. Я бежала, не оглядываясь, через весь сад. Один раз я, поскользнувшись на мокрой траве, упала и сильно ударилась коленкой, но быстро поднялась и углубилась в заросли папоротника. Там, пригнувшись, я замерла, пытаясь разглядеть сквозь ветви и листья все то, что происходило на площадке перед домом. Арчи встретил полицейских на террасе, и я видела, как любезно он пригласил их пройти в дом. Один из них держал в руках длинный шест. Какое-то время на площадке не было ни души. Мне было страшно неудобно сидеть в зарослях, тем более, что у меня так некстати разболелась поясница. Я поменяла положение тела, но боль в пояснице все равно не проходила. Дождь то затихал, то принимался снова. Волосы мои намокли, и холодные струи стали затекать за ворот. Более нелепой ситуации было трудно себе представить. Хотя, с другой стороны, рассуждала я, лучше уж оказаться в английской полиции и попытаться им все объяснить, чем терпеть над собой издевательства Мура. Сейчас, когда я поняла, что не беременна, мне стало как-то легче думать об этом. К тому же я рассчитывала на поддержку Вудза, который, как мне казалось, был не способен причинить мне вреда уже хотя бы по той причине, что я сильно походила на Мэй… Хотя откуда мне было знать, как они расстались – Арчи и Мэй. А вдруг они расстались врагами, и все это время Арчи лишь терпел мое присутствие, а сам вынашивал в голове какой-нибудь план, направленный против меня все по той же причине, что я похожа на Мэй. Я не знала, что и думать. Полиция. Ведь если предположить, что они пришли по мою душу, тогда почему же не ищут меня в саду? Пусть даже Арчи сказал им, что никакой Лоры Захаровой он не знает и вообще впервые слышит это имя, но почему полицейские должны ему поверить? Разве что из уважения к такому достойному и богатому человеку. И все же… Зачем они приехали?
И словно в ответ на все мои многочисленные вопросы на террасе показалось двое полицейских, которые выносили из дома носилки. Вероятно, сложенные носилки я и приняла за тот самый шест, который я заметила у одного из полицейских. На носилках лежал кто-то, прикрытый белой простыней. Волосы на моей голове зашевелились – лицо человека, лежащего на носилках, было также прикрыто, что могло означать только одно: он мертв. На террасе появился Арчи, следом за ним – закутанная в теплую шаль Эдит (я впервые увидела ее в это утро) и, наконец, рыдающая Мардж. Ее всхлипывания и причитания я услышала даже отсюда, из глубины сада. Так, значит, полиция приехала сюда вовсе не из-за меня. В доме произошло несчастье, и Арчи, чтобы не травмировать меня, решил это от меня скрыть? На что он рассчитывал, когда позволил Мардж принести мне завтрак? Разве он не понимал, что ее заплаканное и опухшее от слез лицо непременно обратит на себя внимание и вызовет у меня массу вопросов? Что вообще происходит?