Яд первой любви

Савицкая Элла

“У меня” прозвучало совсем неуместно.

— Давай не будем об этом, хорошо? — я прервала поток гневных обвинений и серьезно посмотрела ему в глаза. — Я буду благодарна, если ты сможешь мне помочь какое-то время пожить в гостинице твоего дяди. Я даже работать не отказалась бы. Только неофициально.

Моя трудовая осталась в офисе «АмбассСелл». Думаю, со временем, когда эмоции немного улягутся, я смогу забрать ее или, что более вероятно, попрошу Лизу. Пока даже мысль о встрече с Владом вызывает мучительные спазмы внутри.

— Ты можешь жить у меня. Я снимаю квартиру недалеко от гостиницы и работаю там же. Можно было бы вместе ездить.

Это

однозначно перебор.

— Нет, спасибо, — я вежливо отказалась, расставляя рамки, — лучше будет, если я остановлюсь в гостинице. Какой-нибудь номер эконом, потому что на люксовый мне вряд ли хватит, а так, если можно будет еще и помогать в чем-то, то я с радостью.

Мне просто необходимо чем-то заниматься, потому что если буду сидеть, сложа руки, мысли и воспоминания сожрут изнутри. Разъедят подобно серной кислоте и медленно уничтожат. Возможно, просить помощи у Игоря было неправильно с моей стороны. Может он растолковал мой приезд не совсем верно и ожидал чего-то другого, но податься мне правда было больше некуда. А хотелось просто испариться. Исчезнуть, отрезая прошлую жизнь одним резким движением.

Игорь привез меня в гостиницу и помог заселиться. Комната оказалась небольшой, с кроватью, шкафом, санузлом и маленькой тумбочкой. Не шик, но большего мне не нужно. Пара квадратных метров, как в больничной палате, чтобы просто переболеть где-то этой болезнью, набраться иммунитета и вернуться более сильной, готовой взглянуть в глаза тому, кто уничтожил меня теперь уже дважды и на этот раз окончательно. Хотя уже сейчас я знала, что иммунитета нет. Я буду вечно любить его, до самого конца, смотреть со стороны на его полную красок жизнь и жить своей собственной, не менее красочной, но с другими оттенками. В моей будет наш малыш. Он будет смотреть на меня ЕГО глазами и напоминать о том, что его отец мог любить так, что я теряла себя в нем. Отдала ему однажды все: душу, разум, тело, а он предпочел свободу. Так вот пусть теперь в ней и плавает, в своей свободе с бездушными женщинами, которых можно менять хоть каждый вечер, выпивке и бесконечных удовольствиях.

Я тряхнула головой, отгоняя едкие мысли, и разложила вещи. Приняла душ и нашла на на привезенном Игорем ноутбуке частную клинику, чтобы сдать там завтра все анализы и сходить к гинекологу. После таких нервных напряжений мне необходимо знать, что с ребенком все в порядке. Больше я не позволю себе изводить малыша переживаниями. Я закрою их на замок и буду стараться жить новой жизнью, во всяком случае приложу к этому максимум усилий. Игорь так же поделился со мной своим старым мобильным. В ближайшем магазине я купила карточку и сразу же позвонила маме, усевшись на скамейке в парке недалеко от гостиницы. Солнце стояло уже высоко, согревая своими теплыми лучами. Погода разительно отличалась от Московской. Если оттуда меня провожал снег и леденящий ветер, то здесь приветливо чирикали воробьи и плескалось море о большие валуны, недалеко от которых я и устроилась, подставляя теплому солнцу лицо.

Мама ответила сразу же после второго гудка.

— Мам, привет.

— Лиля! — на той стороне раздался облегченный выдох. Бедная мама, ей пришлось стать свидетельницей такой ужасной ситуации. Матерям приходится порой хуже самих детей, потому что если ребенок переживает и решает свои проблемы сам, то матери достаются и ее собственные, и своего чада. А как известно, за детей у них болит сердце сильнее, чем за самих себя. — Господи, дочка, как ты?

Где ты?

— Нормально, мам. Уже лучше. Я немного успокоилась.

— Ну слава Богу. Я так волновалась!

— Не переживай. Мне правда уже лучше. Как ты? Приехала домой?

— Да. Я приехала. Лиля, — мама замялась, или не горя желанием говорить, или подбирая слова, — тут такое дело, Влад приходил! — я крепче сжала трубку и опустила голову, открывая глаза.

— Что хотел?

— Ой, дочка, я не понимаю ничего. Он выглядел таким разбитым. Пообещал, что найдет тебя. А еще сказал, что любит.

Угу, себя он любит. Вот кого. А то, что он называет любовью ко мне — это не любовь. Это какая-то извращенная игра эгоистичного мерзавца. Разве так любят?

— Надеюсь, ты не поверила?

— Не знаю, Лиль, но мне показалось, что он испугался, когда узнал, что ты уехала. Требовал помочь ему в поисках. Может вам поговорить стоит, дочка? Решить все вместе?

— Нет, мам. Я уже все решила. Хватит с меня.

— Ладно, не злись только! Где ты хоть?

— Далеко, мам.

— Что значит далеко? — мама всхлипнула, а я представила, как ей тяжело от незнания.

— Я скажу, только пообещай, что не скажешь Владу. Мама, пожалуйста. Я приеду через месяц, может больше и сама все решу. Только не говори!

— Хорошо, я не скажу! Обещаю!

Я вздохнула, но поверила. Мамино обещание стоит сотни клятв на Библии.

— В Сочи. Я у Игоря.

Повисло молчание в несколько секунд. Представляю, как это выглядело со стороны, но мне было все равно. Я Игорю ничего не обещала, и он это знает. Мне просто нужна помощь и поддержка. Был бы загран паспорт, я бы полетела к Кате в Испанию, но на его изготовление понадобится несколько дней, если заказывать срочный, а мне необходимо было уехать уже сегодня.

— Я поняла, дочка. А он знает, что ты беременна? — осторожно поинтересовалась мама спустя несколько мгновений.

— Нет.

— Думаю, ему нужно сказать. Это будет правильно.

Мама тоже понимала, что скорее всего у Игоря остались какие-то надежды, и водить его на поводке пользуясь чувствами мерзко и нечестно.

— Я скажу, мам. Просто пока не выдалась возможность.

— Хорошо, дочка, это твой номер? Я могу звонить на него?

— Конечно. Это мой. Звони, и я буду.

Мы попрощались, а потом я набрала Лизу. Оказывается, Влад и ее со Славой успел потревожить. Племянница кричала, требовала ей все объяснить, иначе она приедет и обоих нас привяжет к батарее, чтобы изводить пытками за то, что заставляем ее нервничать в ее собственный медовый месяц. Пришлось рассказать. Лизке я доверяла все и знала, что она не выдаст, особенно когда узнает всю историю. Племяша правда тоже сильно удивилась, узнав, куда именно я подалась, но ругать не стала. Она вообще молча слушала, пытаясь вероятно поставить себя на мое место, а потом только сказала, чтобы я дождалась ее и она во всем меня поддержит.

После того как услышала родные голоса, я прошлась по парку, наслаждаясь теплом, но продолжая кутаться в теплое пальто. Выпила зеленого чая в одном из кафе, а потом вернулась обратно в гостиницу.

Игорь позвонил вечером, когда солнце уже село, а на меня навалилась тоска, и я свернулась на кровати калачиком, пытаясь отключиться от мира. В ушах стоял требовательный громогласный вопрос «Чей тест, Лиля?», а потом звук падающей палочки на коврик. Он был таким тихим, а я все еще помнила этот оглушающий шелест о зеленый ворс).