ЯД твоего поцелуя
Шрифт:
Я по инерции прошла вперед и обернулась, чтобы еще раз посмотреть на Илью, и он тоже неожиданно оглянулся. Наши взгляды снова встретились, что-то обещая друг другу. Я в очередной раз восхитилась, какой все же Илья красивый, совершенно отличается от изнеженного Даниила. Сейчас я видела в Илье мужчину с широкими плечами, немного хмурого, задумчивого. Он словно вспоминал, где мог меня видеть, и не мог вспомнить. Что же, я думаю, что мне придется напомнить Илье, кто я и зачем здесь.
Шагнула вперед, чтобы догнать Илью, как мою руку перехватил Быстрицкий.
—
Кивнула, не совсем понимая, что меня ждет. Пошла рядом с Даниилом, снова бросая на Илью обеспокоенный взгляд, и увидела в его глазах узнавание или догадку. Он понял, кто я такая и почему иду рядом с Быстрицким.
Глава 39
Глава 39
Быстрицкий ведет меня прямо к папе и Але. Я во все глаза смотрю на папу, забыв, что должна скрывать свой интерес. Но это самый родной человек для меня, что еще остался. После мамы у меня была сестра и папа. Но вот сестру я, кажется, потеряла.
Папа выглядит постаревшим и усталым. Не знаю, что тому виной: моя смерть или его болезнь. Мне жаль, что приходится все скрывать от него. Смотрю в родные глаза, которые сейчас внимательно наблюдают за мной, как мы подходим. В глазах папы я вижу презрение, да, презрение. Он уже осуждает любую женщину, что позволила себе занять место его любимой дочери, пусть и рядом с убийцей. Интересно, а папа вообще подозревал Дана или они просто погоревали вместе над моим портретом, Даниил наигранно, а папа всерьез?
— Станислав Борисович, Алевтина Станиславовна, рад вас видеть, — улыбается Быстрицкий, а я перевожу взгляд на Алю.
Вижу, как она закусывает губу и зло смотрит на меня. Пожалуйста, только не устраивай сцену при папе, Аля! Неужели тебе не хватит ума промолчать? Вот сейчас совсем не время для публичного скандала. Аля красивая: на ней длинное узкое платье из серебристой ткани на тонких бретелях. Почти белые волосы забраны вверх и спускаются к обнаженным плечам легкими локонами. На шее бриллиантовое колье-чокер и такие же длинные серьги. Сейчас я понимаю, почему Даниил обратил на Алю внимание. Я не иду с ней ни в какое сравнение.
Так, стоп, Лера. Сейчас ты не та Княжина с пухлыми щеками. Еще неизвестно, кто выглядит лучше: я или моя сестра. Пора уже перестать думать о себе как о Валерии, но комплексы еще остались. Раньше я бы не смогла позволить себе такой наряд, как сейчас на мне. Многое не могла позволить, даже, как оказалось, любовь Быстрицкого.
— Позвольте представить вам Полину Анатольевну Кац, моего партнера по бизнесу, — Быстрицкий сама галантность, только вот папа все больше хмурится.
— Быстро же ты забыл свою жену, — произносит папа, а я едва сдерживаю в себе желание броситься к нему на шею, обнять, прижаться, словно я снова маленькая девочка. Попросить защиты от этого жестокого мира.
— Никто и никого не забыл, Станислав Борисович, — усмехается Даниил. — А это сестра моей покойной жены, Алевтина Станиславовна.
—
— Аля! — строго осаживает сестру папа. — Не устраивай публичных разборок.
— А я и не собиралась, но, папа, как это будет выглядеть в завтрашних газетах? — сестра говорит, а смотрит почему-то на Быстрицкого. — Еще и полгода не прошло со смерти моей любимой сестры, а ее муж уже появляется на публике с другой.
— Аля! — снова рявкает папа и поворачивается к сестре. — Тебе стоит успокоиться и взять себя в руки.
— Да, папа, — сердито произносит Алевтина и отходит от нас.
— Простите мою дочь, Полина Анатольевна, — смотрит на меня папа.
— Ничего, я ее понимаю. Сама недавно лишилась отца, — отвожу взгляд и касаюсь руки Даниила. — Мне нужно отойти, я скоро вернусь.
— Конечно, тебя проводить?
— Нет, спасибо, я найду сама нашу ложу.
Мне надо уйти отсюда, хоть немного побыть одной. Иначе я не выдержу, взорвусь. Я так скучала по отцу, так хотела нашей встречи, мечтала, чтобы он узнал меня, чтобы почувствовал. Сейчас мне немного обидно, и предательские слезы уже жгут глаза. Мне нужно пять минут побыть одной, сбросить маску, чтобы снова ее надеть.
— Еще увидимся, Полина Анатольевна, — вежливо говорит папа, а я лишь киваю.
Быстро, насколько позволяет юбка платья и каблуки, устремляюсь к выходу из зала. Иду в направлении туалетных комнат. Но, свернув в полутемный коридор, ныряю в небольшую нишу и прижимаюсь к стене спиной, закрываю глаза. Здесь никого нет и почти тихо, звук голосов и музыки из зала почти не слышно. Пытаюсь успокоиться, закрываю ладонями лицо. Как же мне тяжело. Я не думала, что будет просто, но видеть моих родных, видеть сестру, которая тоже меня предала, — очень больно. Надо заканчивать со всем этим и как можно быстрее, иначе я доведу себя до нервного срыва.
— Вот вы где спрятались, — из моих мыслей меня вырывает до боли знакомый голос, и я убираю руки от лица. — Увидел, как вы сбежали…
Напротив меня стоит Илья, поигрывая бокалом с виски в руке и улыбаясь. Его улыбка чистая, искренняя, так отличается от щедрых улыбок Быстрицкого.
— Мне показалось или мы с вами знакомы? — делает шаг ко мне Илья.
— Показалось, — тянусь к его бокалу и делаю щедрый глоток, касаясь губами там, где были его губы. — Или не показалось…
Отдаю ему бокал и собираюсь выйти из своего укрытия, но выход перегораживает рука Ильи, которую он упер в стену.
— И как ваше имя? — его взгляд прошивает меня насквозь, вызывая мурашки по коже. Мне не хватает воздуха, я забываю, как дышать.
— С незнакомыми мужчинами я не разговариваю, — выдавливаю из себя.
— Так я и хочу познакомиться? — приподнимает одну бровь Илья и лукаво улыбается. — Или это карается законом?
— Нет, но, насколько я заметила, вы пришли сюда с девушкой. Думаю, что она будет против, — немного раздраженно говорю я, тем самым выдаю себя. Показываю Илье, что ревную. Черт побери, нельзя же так, Лера!