Яд власти
Шрифт:
Может быть именно по этой причине Великий Создатель всё же позволяет им иногда умирать. Пусть не от старости, так от болезней, голода, кинжала и яда. Ведь у них троих даже малейшие царапины заживают ни чуть не быстрее, чем у простых смертных. А то ведь будь у него косточки по крепче, то не было бы никакого зрелищного преставления с огромным тёмно-синим шаром, с яркой вспышкой и сгинувшего в никуда куском леса.
С каждого нового воскрешения действительно начинается новая жизнь. Тогда как прежняя слезает с души огромными грязными лоскутами, словно кожура с перезревшего апельсина. А будь его кости и в самом деле как бронза, то тогда, в Заповедном лесу, он просто поднялся
На первом же большом перекрёстке Саян свернул налево. Переходить боковую улицу, лезть под колёса телег и повозок, никак не хочется. Если не знаешь, куда идти, то совершенно неважно, в какую сторону шагать. Саян, рассеяно озираясь по сторонам, прошёл половину квартала.
В стороне от Гужевого проспекта потянулись дома ремесленников. Двухэтажные, крепкие, добротные, как на подбор. На первом этаже находится мастерская и лавка, на втором живёт ремесленник и его семейство. Над входными дверями висят образцы продукции: то потемневший от дождя и ветра сапог самого последнего размера, то гигантская ложка из цельного бревна с треснувшей ручкой, а то и человеческая фигура без рук и ног, зато в отлично детализованном кафтане.
На углу очередного домика Саян остановился. На серой дощечке короткая надпись: «Серый тупик», а чуть ниже, прямо на кирпичной стене, число 28. И надпись и число старательно выведены чёрной краской. В своё время Саян приказал завести для каждой улицы оригинальное название, а дома пронумеровать. Только далеко не каждый житель Чёрного города умеет читать, да и писать соседу письма у простых людей не принято. Не удивительно, если лет через двадцать продуманная система адресов окончательно развалится за ненадобностью. Владелец этого дома не только старательно помнит улицу на которой живёт, а ещё и номер.
Саян поднял глаза на вывеску. На деревянной балке на лево от входа висит три огромных ножа. Точнее, не просто ножи, а самые настоящие кинжалы. На потрескавшейся древесине детально вырезаны обоюдоострые клинки и резкие, но мягкие переходы рукояток в короткие гарды. Над входом той же чёрной краской выведено: «Мастер оружейник утус Геврар».
Длинная надпись расползлась за пределы верхнего косяка, зато выведена очень старательно. Не иначе утус Геврар каждый год аккуратно подновляет её, буквы чёткие, отлично видны даже на расстоянии. На самой двери куском угля выведено короткое объявление: «Требуется работник».
Саян рассеянно уставился то на деревянные кинжалы огромных размеров, то на аккуратную вывеску, то на короткое объявление. Так далеко в собственных планах по легализации в большом мире он не заходил. Кем именно быть, на какой именно социальной ступеньке обосноваться совершенно не думал. Впрочем, подмастерье оружейника не так уж и плохо. Попытка не пытка, за любопытство по шее не дадут. Саян, мысленно махнув рукой, толкнул плотно закрытую дверь.
Над головой звякнули медные колокольчики. Внутри, как и следовало ожидать, торговый зал и просторная мастерская одновременно. Рядом с входной дверью на широких столах аккуратно разложены товары: боевые кинжалы разных форм и размеров, наборы ножей для метания, ножны из дерева и кожи, парочка приличных тесаков и прочие смертоносные инструменты. Но не только они. На соседнем столике лежат обычные кухонные ножи с простыми деревянными ручками и прямыми лезвиями. На отдельном стенде слева висят наиболее дорогие образцы продукции. Те же ножи и кинжалы, но, судя по цвету и толщине лезвия, не из меди, а из бронзы.
Большую часть первого этажа
Хозяин мастерской стоит возле горна с клещами в левой руке и молотком в правой. На утусе Гевраре одета старая поношенная рубаха с закатанными рукавами и видавший виды кожаный передник, прожжённый и заштопанный в нескольких местах. Едва на входной дверью брякнул колокольчики, как утус Геврар тут же положил молоток и клещи на маленький столик возле горна и повернулся ко входу. Под глазами ремесленника выделяются чёрные полоски въевшейся за долгие годы копоти, а на правой щеке небольшой ожог. Лицо утуса Геврара гладко выбрито. Похоже, ремесленник каждое утро старательно бреется бронзовой бритвой. Обычно простолюдинам некогда тратить время на подобные пустяки.
Одновременно в мастерскую со второго этажа спустилась красивая девушка в простом светло-коричневом платье и белом переднике. Длинные тёмные волосы перехвачены ярким платком и спускаются за спину.
Саян остановился возле столиков с товаром. Неожиданно робость и неуверенность сковали тело. Он прожил на Миреме больше пяти сотен лет, повидал многое, пережил всякое, а вот устраиваться на работу ни разу не приходилось.
– Чем могу служить? – спросил ремесленник, и, немного замявшись, добавил: – Витус.
– Добрый день, уважаемый, – прохрипел Саян. – Вам требуется работник? Только я не витус.
– Работник? – утус Геврар с удивлением глянул на шикарный плащ Саяна. – Да, требуется. А что ты умеешь?
Раз ремесленник сразу перешёл на «ты», значит он больше не считает Саяна благородным – тем лучше.
– Утус, мне всего 25, но я уже успел много чего попробовать, – несколько более уверенно заговорил Саян. – До 15 лет я помогал отцу, деревенскому мастеру на все руки. Он учил меня всему понемногу, в том числе и кузнечному делу. Ну а потом витус Суметат, наш вехаст, забрал меня в качестве слуги в свой дом. Этот зимой он умер, а его сын и наследник молодой витус Суметат отпустил меня на все четыре стороны. Но я не захотел возвращаться в родную деревню. Вместо этого я решил попытать счастья в Тивнице.
Утус Геврар, задумчиво шевеля губами, подошёл ближе.
– О боевом искусстве владения ножом слышал? – спросил утус Геврар.
– В доме витуса Суметата служил утус Лар, отставной воин Второго легиона. Он учил меня всяким штукам: владеть копьём, палкой, то есть мечом, в том числе и боевому фехтованию.
– Метать умеешь?
– Не очень, – признался Саян.
– Ладно, проверим.
Утус Геврар взял со стола с товарами пять одинаковых ножей. Саян тут же прикинул форму и размер – для метания. У каждого характерное симметричное лезвие, гарды нет совсем, а ручка является продолжением узкого клинка.
– Вот там, на стене, – утус Геврар показал грязным пальцем на небольшую круглую мишень с красной точкой в центре. – Попади.
Саян, взяв ножи в левую руку, правой вытащил один из них и крутанул на ладони. Балансировка отличная, иначе нож вылетел бы из раскрытой ладони. Саян повернулся к мишени левым боком и, сосредоточившись, сделал глубокий вдох. Левая рука чуть вперёд, нож зажат в правой хваткой за лезвие. Плавный разворот всем корпусом. Бросок.
Узкий нож гулко стукнулся о мишень и шлёпнулся на пол.