Ядерная осень
Шрифт:
– Че встал у стенки, как бикса бановая? – Ивониха подбежала к ханурику и отвесила подзатыльник. – Скидавай подымалки [59] .
Бывший кадровый разведчик, вконец сломленный, посаженный на иглу, доведенный ежедневными побоями и редкой кормежкой объедками до состояния узника Бухенвальда, начал послушно снимать штаны.
– Ну давай, давай, Варюха, шевели клешнями, – уже мягче сказала Ивониха. – Чур, я первая буду жарить [60] .
59
Бановая
60
Варюха – любовница (с ласкательным оттенком), жарить – совершать половой акт, – жарг.
– Че там жарить-то? – подала голос Нинка, оглядев бедолагу. – Не болт, а мочало. Придется опять с этим, – она достала из кармана капроновый шнурок, – а с ним – хуже, чем со штырем в галоше [61] .
18.02.2027 г. Восточный Урал. Спецобъект № 7
– Ну и живчик наш академик-то! – Мамаев зевнул и поудобнее устроился на банкетке. – Я вот никак выспаться не могу, а он, почти двое суток не спавши, носится как угорелый.
61
Галоша – презерватив, – жарг.
– Да, расшевелил он наше сонное царство, – охранник сидел в кресле и перекидывал из ладони в ладонь ствол автомата. – Наши-то белохалатники как забегали. А-то все только чаи гоняли.
– Да он и помолодел сразу лет на десять, – Егор, хромавший до этого вдоль каких-то стендов с оборудованием, присел рядом с Волоховым. – А, Константин Иванович?
– Что?
– Да ты ему в левое ухо говори, правым он еще не слышит, – Мамаев подобрал ноги и снова зевнул.
– Я говорю, помолодел наш академик лет на десять, да, Константин Иванович? – Егор пересел на левый край банкетки.
– Ну да, – рассеянно ответил Волохов, – часа два он там еще точно просидит, мозговой штурм там у них.
Егор махнул рукой. Скворцов, до этого дрючивший весь персонал спецобъекта № 7 и в хвост и в гриву, сам настраивающий оборудование и сам проверяющий расчеты взмыленных компьютерщиков, часа два назад заперся в операторской с замом главного инженера проекта и начальником расчетного отдела. (Сам главный инженер, как и остальные ведущие специалисты пропали накануне ЭТОГО при невыясненных обстоятельствах.)
– Вот мы ему еще женщину подберем, – поддержал разговор охранник спецобъекта № 7, приставленный к ним «на всякий пожарный», – еще на десять лет помолодеет. Есть тут одна, Женечкой зо…
Дверь в операторскую с шумом распахнулась, ударившись о кадушку с кактусом, стоящим в головах у Мамаева, и из проема, подобно молнии, вылетел Скворцов. Почти тут же заголосили ревуны и замигали красные лампочки.
– Готовность номер один, – прокричал академик, – и, сунув минидиск начальнику РО, рванул по коридору, – у вас пять минут на все про все.
– Кажется, началось, – побелевшие пальцы охранника вцепились в цевье «калашникоа», – помоги нам, господи.
Елка дрогнула и начала медленно заваливаться набок. Усыпанный сухими иголками дерн был вспорот в нескольких местах поднимающейся массивной плитой, и какое-то время его кусок, как кусок пирога на тарелке, балансировал на бетонной поверхности, а затем скатился вниз по наклонной. Через несколько секунд под звук сервомоторов из образовавшегося проема показалась
62
ТПУ-3 – торцевой плазменный ускоритель с анодом и полым катодом, экзотермический стартовый нагнетатель катода с разрушаемыми заглушками, блок электропитания и блок управления. В качестве блока электропитания установки применены тепловые батареи. В состав установки входят объединенные системы хранения, подачи и испарения рабочего тела, одна из которых выполнена в виде пористого цилиндра и установлена на полом катоде, а другие расположены автономно и совместно с тепловыми батареями и являются тепловым экраном для плазменного ускорителя. ТПУ-3 предназначен для активного воздействия на околоземное космическое пространство путем одновременной инжекции плазмы и паров различных веществ, например бария, лития, цезия, натрия. – Авт.
Одновременно заработали все сто двадцать восемь антенн гигантской микроволновки, разогревая ионосферу над бухтой Линахамари под Мурманском. Эти антенны были настолько удачно замаскированы под сосны, что сколько Егор ни вглядывался в иллюминатор вертолета в том направлении, куда ему указывал Скворцов, все равно не мог ничего разглядеть, кроме обычного для этих мест леса из стройных корабельных красавиц. И только когда они вышли из «МИ-40», и крутившие карусель сопровождавшие группу «сушки» исчезли в облаках – он, подойдя к одному из «деревьев и пощупав его, воскликнул: «круто!»
Адмирал Ник Сандерсон стоял на капитанском мостике атомного авианосца «Моника Кондолизски», названного так в честь первой темнокожей женщины, ставшей президентом США, и улыбался. Улыбался, пожалуй, впервые за последние несколько месяцев. Настроение у него было отличное. А чего ему не быть таковым, если новости, поступающие сегодня с утра одна за другой, все были тоже отличными? Вернувшийся с Урала со своим звеном многоцелевых ударных вертолетов, капрал Хоугтон доложил о еще одном зачищенном от партизан русском городе, выскочивший из «F-38» капитан Поуп еще метров за тридцать до своего адмирала поднял вверх руку с двумя оттопыренными пальцами. Конечно, отлично. Это значит, что у этой проклятой русской группировки стало еще на два истребителя меньше. Еще немного, и можно будет начинать массированную высадку войск для окончательного…
Ах да. Еще звено Диксона не вернулось, но это только дело времени.
– Барнетта, – адмирал обернулся и щелкнул пальцами, – еще чашечку кофе.
Но что это, что это такое? Сандерсон проследил за направлением взгляда выпученных глаз Барнетты, да так и застыл. Облака в как всегда низком, сером небе на этот раз не были серыми. Они были как бы подсвечены сверху гигантской иллюминацией. Вскоре этот свет стал и вовсе нестерпимо ярким, словно вылупившийся из свинцовой завесы гигантский огненный шар отделился от нее и накрыл собой и авианосец, и расположившийся рядом фрегат, и значительную часть бухты Линахамари. Только адмирал этого уже не видел.
– Вставай, Мамай, ты все проспал, – сияющий, как новогодняя елка, охранник Леша тряс Ильшата за плечо.
– А! Что? Все уже кончилось? Мы победили?
– А як же. Ну ты и здоров спать.
– Иех, – Мамаев отвел руки за спину, – сейчас бы еще пожрать чего-нибудь.
– А вон иди в столовую, там как раз ваши чай пьют.
В столовой за покрытым клетчатой скатертью столиком сидели Егор, Волохов и Скворцов. Из носика алюминиевого чайника валил пар. Возле него стояла тарелка с печеньем и восьмисотграммовая банка с джемом.