Ядерная весна (сборник)
Шрифт:
Я встал, подошел и попросил бутылку пива. Он поставил ее передо мной.
– Сколько с меня?
– Ничего не надо.
Он вежливо улыбался.
– Как так?
Он улыбался вежливо, но немного снисходительно:
– Все за счет заведения.
– Тогда дайте мне еще две и сигарет.
Он совершенно спокойно, ни капли не смущенный моей дерзостью, поставил передо мной пиво и положил сигареты.
– Все?
– Да, спасибо. А почему? За какие такие заслуги?
– Идите,
Я пошел обратно за столик, пил потихоньку пиво из бутылки, я люблю пить из бутылки, и смотрел по сторонам, пытаясь что-то понять. Место было каким-то странным. Люди вокруг были задумчивые, иногда кто-то из них вставал и шел в сторону выхода, находящегося в конце зала. Один мужик вышел туда, и я услышал оттуда поток брани. Мужик ругался непонятно на кого, утверждая, что зря пахал «как Папа Карло». Только вместо «пахал» он использовал другой глагол.
Тогда я встал, взял одну из бутылок с собой и подошел к девушке, которая сидела одна, пила чай или кофе, ее я приметил полбутылки назад:
– Можно сесть с вами?
– Садитесь.
Она была симпатичной.
– Что?
– Нравитесь вы мне. Красивая.
– А.
– Но я хотел у вас спросить: что это за место?
– Так вот же, на столе лежит брошюрка, почитайте, там все написано. И можно на «ты».
– Хорошо. Я просто думал, это реклама.
Я начал читать. Там была написана всякая чушь, совершенно нелитературным языком. Я прочитал полтора предложения о каких-то райских пастбищах и отложил эту ерунду.
– Тут, – говорю, – какая-то матерная ерунда.
Она ехидно заулыбалась.
– Как вас зовут?
– Я же сказала, можно на «ты».
– Тем не менее как вас зовут? Тебя.
– Соня.
– Славно. То есть очень приятно. – Я представился. – Так где мы находимся?
– Почитал бы это. Там волшебный текст, когда его читаешь, там все объясняется так, как если бы объяснял сам читающий. Это там тоже написано.
Я усмехнулся.
– Да это зеркало души? Это вы намекаете, что я такой матерщинник?
– Не смейся. Это правда. И не выкай, надоел.
Я ответил:
– Ладно.
– Ты что, – говорит, – не помнишь, как здесь оказался?
– Н-нет, чего-то не могу вспомнить.
– И я не помню, – говорит. – Мы попали в чистилище, или как там это называется? В общем, когда умираешь, попадаешь сюда.
Тут нас отвлек парень. Тип этот, непонятно откуда взявшийся, стоял и кричал:
– Что такое, чуваки?! Что за ерунда?!..
– Вот, посмотри, – сказала мне она. – Это уже не первый.
– Что здесь происходит?! – Этот тип был здоровенький, но из дверного проема вошли двое охранников, они направились
Тип голосил:
– Какого черта! – Схватил мужичка, мирно прихлебывавшего свое пойло, и ударил его. – Что за хуета такая?!
Охранники резко схватили бунтаря под руки и поволокли к выходу.
– Да отпустите меня, пидоры, отпустите, пидоры!
Случайная жертва дикого парня опять села прихлебывать свое пойло.
– Истерика у него. Тоже, как ты, ничего понять не может, в раю оклемается, – пояснила Соня.
– Этот кретин попадет в рай, по-твоему?
Парня в этот момент вытащили из помещения, снаружи доносился его крик, невероятно дикий:
– Да что это, блять, такое?! Где мои ноги?!
И потом заткнулся.
– Ада нет, – пояснила она. – Вот этому ноги отняли. Такая штука: все хорошо, рай открыт для всех, но тебя делают калекой. Как только выходишь, а там в зависимости от того, кто ты, как ты жил и думал, тебя лишают конечностей. Или ушей.
– Ебано, – только и сказал я растерянно. И извинился.
– Ничего. Да, приятного мало. Я сижу здесь уже часа два. Настраиваюсь пойти.
– Так зачем тогда вообще туда идти?
Она так посмотрела на меня, как будто очень рада, что я задал этот вопрос. Как будто ответ на него она берегла и лелеяла:
– Ты видишь тут туалет?
– То есть? Нет.
– Ну.
Я на нее тупо смотрел. Она улыбалась. Тут до меня дошло, что я ошибся в выборе выпивки.
– Ебано два!
– Вот-вот. А подают тут только напитки, больше ничего. Видимо, чтобы заторов не было.
– Да уж, долго не просидишь. Значит, когда людям захочется в сортир, им придется лишиться конечностей. Остроумно.
Пока мы молчали, я закурил. Она посмотрела на сигареты с сомнением, но закурила сама.
– Получается, повезло, что я до старости не дожил, – говорю. – А то отправился бы в вечность с дряхлым телом.
– Да тут возраст не имеет значения, – возразила она.
– В смысле? Ведь тут дофига всяких разных?
Я огляделся, чтоб подтвердить свои слова. Здесь были люди разного возраста.
– Да суть в человеке, – говорит. – Вот мне сколько на вид?
– Двадцать, а может, меньше двадцати.
– А дожила до семнадцати.
– Мой любимый возраст, – ответил мечтательно.
Но она проигнорировала эту мою интонацию: вроде как педофильская шутка и одновременно пробивание почвы.
– Хотя здесь разница невелика – могла так же выглядеть. Вот ты до скольки дожил?
– До тридцати. А на вид сколько?
– Ну, лет девятнадцать…
Я взялся за лицо:
– Надеюсь, хоть прыщей нет?