Ядовитая боярыня
Шрифт:
— Изменник Родины, — вздохнул Вадим. — Да уж, влипли мы… Нужно узнать, кто ведет это дело, и поговорить с ним. Сказать, что Эльвэнильдо — засланный казачок. Может, поверит нам.
— Может, — кивнул Флор.
— Я пойду, — предложил Лаврентий. — Возьму с собой Пафнутия — и пойду. Где он, кстати?
Пафнутия в доме не оказалось. Он обнаружился возле приказной избы. Сидел под окнами в пыли, тряс головой и бормотал что-то себе под нос. Рядом с ним в развернутом платочке лежали кусок каравая
Лаврентий остановился перед ним. Никакой реакции со стороны Пафнутия не последовало. Тогда Лавр присел перед ним на корточки и тотчас отшатнулся, испуганный зрелищем, которое ему предстало. Лицо Пафнутия, пыльное, залитое слезами и испачканное размазанной грязью, было совершенно безумным. Глаза белели на этом лице, как некие посторонние предметы, рот почернел, искусанный в кровь и запекшийся.
— Пафнутий, — позвал его Лавр.
Ответом было тихое мычание.
Лавр опустился рядом, осторожно взял «блаженного» за плечи. Он почувствовал, как Пафнутий дрожит, тихо и мелко. Его тело под одеждой было очень горячим.
— Ты болен, — сказал Лаврентий.
Беспамятный повернулся к нему, с трудом шевельнул губами.
— Кто ты? — спросил он.
— Я — брат Лаврентий. Ты живешь в доме моего брата Флора, — сказал Лаврентий и прижал блаженного к себе. — Бедняга, что с тобой? Почему ты здесь?
— А? — Пафнутий мучительно задумался, потом взял с платка каравай, откусил, но жевать не стал. Опять отложил. Теперь он сидел с куском за щекой.
— Жуй, — велел Лавр.
Пафнутий машинально подчинился.
— Зачем ты сюда пришел? — опять спросил Лаврентий.
— Сюда кого-то привели… Ему больно, — сказал Пафнутий. — Я должен молиться. Я…
— Ладно, оставь это, — сказал Лавр. — Идем-ка. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной.
— А что случилось? — спросил Пафнутий, послушно поднимаясь вместе с Лавром.
— Тебя кто-то испугал, — ответил Лавр. — Не могу понять, в чем дело. Ты ведь болен, а?
— Не знаю… — Пафнутий сдвинул брови, силясь что-то осознать, но затем решительно замотал головой. — Не знаю я… Здесь кто-то есть, кому больно, да?
— Да, — сказал Лаврентий. — Мы с тобой должны забрать отсюда хотя бы одного человека.
И он потянул блаженного за руку, чтобы тот поднимался с ним вместе по ступеням крыльца.
Их встретил знакомый приказной дьяк — Назар Колупаев, рослый, статный, рыжеволосый, с дерзким лицом и яркими зелеными глазами. От него так и пыхало нерастраченной мощью. Лаврентий по опыту знал, что люди, ушибленные жизнью и бедой, вроде несчастного беспамятного Пафнутия, от таких мужчин шарахаются. Но Пафнутий наоборот странно успокоился, глядя на Колупаева. Следовательно, то, что так напугало Пафнутия, было совершенно не похоже на такого победительного
— Ба! Олсуфьич! — вскричал Колупаев и радостно затопал ногами, как будто действительно был счастлив узреть старого знакомца.
— Здравствуй, Назар, — поклонился Лавр. — Благослови тебя Бог.
— Ну, ну! — ликовал Колупаев. — Морсу клюквенного со мной выпьешь, брат Лаврентий?
— Неплохо бы, — согласился Лавр.
— Ты ведь по делу заглянул, а? — Колупаев подозрительно щурился и вместе с тем скалил зубы в усмешке.
— По делу, — не стал отрицать Лавр. — Да только что мы с тобой на скаку будем обсуждать! Посидим вот, отдохнем. День жаркий, нужно бы остыть.
— У меня морс, поди, на солнце нагрелся, — предупредил Колупаев.
— В такую жару и теплое питье холодит горло, — улыбнулся Лавр.
Назар заревел, откуда-то прибежал суетливый старикашка, притащил кувшин.
Лаврентий принял кувшин и протянул его Пафнутию.
— Выпей.
Тот молча подчинился.
— Кто это с тобой? — осведомился Колупаев, разглядывая Пафнутия с головы до ног бесцеремонно и цепко.
— Подобрал на дороге, — объяснил волоколамский инок. — Шел к брату на зов, в Новгород, а по пути встретил блаженного.
— Точно ли блаженного? — опять спросил Колупаев. — На дорогах кто только не шляется…
— Мне показалось, что он нездоров, — сказал Лаврентий. — Душа у него добрая, но точно в плену томится. Бог таких жалеет, и нам не с руки обижать.
— Тебе видней, — согласился наконец Колупаев. — Как брат твой живет-может?
— Неплохо.
— Та девушка, что его до последнего защищала… Здорова ли? — решился спросить Колупаев. Ему было чуть неловко, ведь это он по навету ложному Наталью Фирсову держал взаперти и пытать велел, требуя, чтобы та созналась в грехе, которого не совершала, да еще оговорила при этом Флора.
— Вполне здорова, — ответил Лавр невозмутимо.
— Ну и ладно, — кивнул Колупаев и тоже отпил из кувшина.
— Говорят, ночью ты взял Елизара Глебова со всем его семейством? — подступил к делу Лавр.
Колупаев кивнул, не переставая пить.
— За фальшивые деньги? — продолжал Лавр.
Новый кивок.
— А откуда это сделалось известно?
Колупаев отставил наконец кувшин и ответил спокойным, уверенным тоном:
— У меня свои источники. Сообщили добрые люди. А мы проверили. И нашли.
— Печати и штампы?
— И серебряную проволоку. И готовые монеты. Вот откуда богатство у Глебова, понял? А мы его за уважаемого человека считали… Он ведь дочку замуж выдавать хотел…