Ядовитые земли
Шрифт:
— Я покидаю обитель твою, обещай не чинить зла ни мне ни моим близким, — прочла Циана стандартную формулу прощания.
— Обещаю. Да будет так! — улыбнулся Летописец.
Перед глазами поплыл серый туман, постепенно сменяясь серебристым зерном и ледяным ознобом. Открыв глаза, Циана обнаружила, что лежит внутри круга, раскинув руки в стороны; лабораторию ровным светом освещает веридиевая лампа, не давая возможности определить, сколько же времени прошло. Кроме того, внутри круга пол покрывал тонкий слой снежной наледи, а изо рта шел пар.
Циана села, потерла голову,
— Венсан! — позвала она, — Можно войти! Все закончилось!
Никто не отозвался.
— Венсан! – позвала она громче. Вампир тут же вошел, обнял, повел на кухню отпаивать горячим чином с ложкой рома. Циана давно так хорошо себя не чувствовала.
— Ты знаешь, — сказала она, — Я на удивление, полна сил. Сейчас пойдем, найдем того пострадавшего парнишку: постараюсь его расколдовать.
Она посмотрела с улыбкой на Венсана, и тут заметила его странный, растерянный вид.
— Ты как себя чувствуешь? — спросил он.
— Да хорошо! – ответила Циана, и вдруг поняла, что выговорила совсем другое: «Ад ошорох!». Неужели это и есть тот побочный эффект, о котором говорил Летописец? Какой ужас!
Видимо мысли отразились на лице. Вампир взял её за плечи и сказал твердым голосом:
— Успокойся! Дыши! Вот так: вдох, выдох! Ну, скажи что-нибудь!
— А что?
Венсан улыбнулся:
— Уже лучше! Не паникуй, а просто контролируй мысли и слова. Ну, ещё!
— Что ещё говорить? — Циана медленно выговаривала слова, — Похоже получается!
На самом деле, женщина ощущала, какое-то раздвоение внутри. Одна часть была направлена на внешний мир, движение, слова, а другая внутрь, и там, на внутреннем экране, непрестанно шла какая-то работа. Она словно оказалась одновременно в двух мирах, мучительно стараясь настроиться то на один, то на другой, но совместить их никак не получалось.
— У тебя похоже ментальная перегрузка, — спокойно сказал Венсан, — Так бывает. Взбудораженное состояние — показатель сильнейшего перенапряжения, из-за которого ты и испытываешь эйфорию, принимаемую за избыток сил. Тебе просто необходимо поспать. Попробуй ещё что-то сказать.
— Но я чувствую себя ошорох… Ой! Хорошо!
— Несколько потрясений подряд кого угодно выбьют из колеи. Пойдем, будешь отдыхать.
— Но нужно найти того сумасшедшего околдованного! Вдруг он тижебс…Сбежит!
— Не сбежит! Я послежу за ним.
— А металлический кот-рыцарь?
— Что ещё за рыцарь?
— Я же рассказывала! То искусственное существо! Кот-рыцарь! Он стоял напротив валки и смотрел на окна, а потом взлетел на сетро! — от волнения она опять начала переставлять буквы.
— И с ним разберемся! – не задумываясь пообещал Венсан. На самом деле ему не верилось в этого странного кота-рыцаря. Может ей примерещилось? Вон в каком состоянии после ритуала. Он, как мог, старался успокоить магичку, стараясь говорить уверенным тоном. Сам же уверенности отнюдь не испытывал. Уведя Циану в спальню, он опять применил гипноз. Полюбовавшись несколько минут на спящую женщину, которая, улеглась на кровать, как
В этот день лавку закрыли рано. Циана так и проспала до следующего утра крепким сном. Венсан, как обещал, нашел дурачка вблизи торговых рядов: он приставал к прохожим, нес околесицу, а потом, получив в ухо от разозлившегося коробейника, к которому приставал дольше других, остался отсыпаться в кустах у забора. Загадочный кот-рыцарь больше не появлялся.
Циана проснулась рано: солнце показало лишь свой краешек, окрашивая небо в цвета золота и спелой малины. Голова была ясной, тело бодрым и легким. От недомогания не осталось и следа. Вспомнив о забытом в лаборатории пергаменте с заклинанием, магичка спустилась в подвал. Свиток так и лежал у границы полустертого круга. Женщина подняла его, и чуть не выронила на пол: написанное рукой Холдера заклинание исчезло! Вместо него на пергаменте красовалось лишь два слова: «Лабиринт» и «Летописец», а в уголке прожженное пятно, поразительно напоминавшее отпечаток когтистого пальца.
Женщина решила спрятать его от греха подальше: вспоминать о демоне не хотелось. В доме стояла обычная для раннего утра тишина. Заглянув к Бадбе, Циана удостоверилась, что подруга крепко спит – Базилевс выбрал себе лежбище у неё в ногах, на одеяле. Венсана в кабинете не оказалось, но на крышке секретера она нашла записку, написанную красивым каллиграфическим почерком: «Вынужден отлучиться по личным делам. Буду к обеду. Интересующий тебя сумасшедший вернулся на рынок. Подожди меня, не ходи одна. Венсан».
— Что ещё у него за личные дела? — недовольно пробормотала магичка, стараясь унять гадкое желание накричать на кого-нибудь немедленно, — Очередная пассия?
Она сжала зубы, а потом стала себя уговаривать: «Чего это ты так разнервничалась? Венсан ведь не моя собственность! Он волен поступать, как вздумается! Если бы он отправился на свидание с дьюкессой, то вряд ли оставил бы записку. И потом на нем печать принуждения… О Нира, Благая! Я ведь её не обновляла: печать наверняка давно смылась!.. Ну и хорошо! Нельзя красть чужую волю! Так! Это уже истерика! Немедленно взять себя в руки и отправляться по намеченному делу: расколдовать и расспросить того парня с базара».
Поразмыслив, Циана поняла: для этого прекрасно подойдут готовые восковые печати нейтрализации, которых у неё заготовлен целый мешочек.
Поздней осенью, в семь утра субботы, город-государство Вилея только начинало выбираться из-под одеяла: редкие прохожие, позевывая, шли на работу, или на рынок за продуктами. Булочники начали выставлять свежеиспеченный хлеб на полки - манящий аромат разносился далеко по улице. Торговцы продуктовых рядов раскладывали товары на прилавках. Только на причале стоял гам, кипела работа: рыбаки разгружали улов, тут же, на месте распродавая его торговцам – те, ругаясь и переговариваясь, катили груженые тачки на отдельные ряды, для продажи горожанам.