Ядовитый полигон
Шрифт:
– Это просто, – сказал я. – Открыл дверь и бросил внутрь гранату. У всех трансформаторов масляные радиаторы. Осколки разобьют трубы, масло вытечет, и трансформатор загнется через две минуты. А можно просто все автоматы «вырубить». Они сумеют. Будь готов к такому обороту. Но тебя, наверное, темнота не пугает…
– Отец нервничает. Говорит, завтра по телевизору Кубок мира по борьбе должны показывать. Он несколько месяцев этого ждал.
– Обстоятельства бывают выше нас, – выдал я банальную сентенцию. – Но мы постараемся догнать их раньше и не пустить к подстанции. Предполагаю, что сам Лагун выбрал прямой путь. На обходные маневры командир всегда кого-то посылает. Это почти закон. Хорошо было бы его захватить. Предупреди своих, и будьте внимательны. Если возможность представится, вяжите
– Не переживай. Мы встретим их достойно. Старики просят предоставить им возможность дать первый залп из дробовиков. Сразу из пяти. Картечью. У остальных автоматы.
– На твое усмотрение. Командуй. Я побежал. Надо догонять, чтобы ваши люди посмотрели Кубок мира по борьбе. Дело важное…
– Сколько человек пошло на войлочных цех? – спросил Илдар. – Справитесь?
– Предполагаю, что не меньше половины. Справимся.
Я убрал трубку, развел на вдохе руки, наклонился и медленно свел их на выдохе. Дыхание, кажется, уже пришло в норму. И только после этой простой проверки своего состояния побежал на соединение со своей группой. Назад, как всегда бывает, бежалось легче, да и снег опять же не бил в лицо и даже подгонял. Но, кажется, ветер вообще начал слабеть и не был таким свирепым, как час назад.
Моя группа ждала меня стоя. Хорошо, что парни сами сориентировались. Разгоряченным людям сидеть в снегу не рекомендуется – не только из-за опасности простыть, но и ради сохранения сил. Если, устав после бега, сядешь, бежать в прежнем темпе уже не сможешь. Своим солдатам я это внушал на первых же занятиях. С этими парнями я занятий не проводил и потому забыл предупредить их. Но они сами догадались. Хотя дышали все еще тяжело. Нагрузка на их легкие и ноги в этот день выдалась повышенная, а они к ней наверняка не привыкли. Если на борцовском ковре, сцепившись с противником, испытывать силу своих мышц, их хватило бы, наверное, надолго. А неожиданные нагрузки отнимают больше сил, чем привычные. Но никто не жаловался. Да, характера этим парням хватало. И я был рад, что воспользовался советами Пехлевана и Абумуслима Маналовича, когда набирал себе группу.
Не останавливаясь, чтобы не сбивать дыхание, я сделал знак рукой, показывая направление. И сам пробежал мимо. Парни сразу включились в бег, преследуя меня, хотя, по большому счету, это был и не бег вовсе, а какое-то неуклюжее преодоление препятствий. Понимая, что сил на пробежку до снежного перекрестка я затратил больше, чем они, вскоре я уступил место Юнусу, а сам пристроился сзади. Но успел сказать:
– Догоняем! Держи темп…
Позиция замыкающего давала мне возможность время от времени поднимать на ходу бинокль и наблюдать за тем, что происходит впереди. Надеясь догнать идущих впереди бойцов отряда подполковника Лагуна, я исходил из того, что физическая подготовка у них крайне слабая. Этот вывод я сделал потому, что убедился: в отряде страдает боевая подготовка. В армии одно с другим, как правило, взаимосвязано. Следовательно, люди Лагуна не умеют бегать по сугробам, даже быстро ходить не умеют. К тому же они торили тропу по снежной целине, а мы пользовались тем, что еще оставалось от их тропы. Значит, им было труднее. Кроме того, плохо физически подготовленные люди позволяют себе часто отдыхать, причем как можно дольше. Даже если они прошли минут на двадцать раньше нас, дистанция позволяла нам, идущим втрое быстрее, догнать их. Я помнил по карте, где находится войлочный цех, примерно представлял себе, где находимся мы, и потому с большой долей вероятности просчитывал путь, который и им, и нам предстояло преодолеть. По моим расчетам получалось, что мы успеваем настигнуть их до вхождения на территорию села…
Через три смены мы вышли на господствующую высоту, с которой можно было осмотреть окрестности достаточно далеко. Даже самую дальнюю окраину села уже было видно за следующим холмом. С этой высоты я, наконец, увидел в тепловизор группу бойцов отряда подполковника Лагуна, которую мы преследовали. Она как раз устраивалась на привал. Несколько человек свалились в снег там же, где и шли. Такие места нам встречались уже дважды. Бойцы Лагуна не очень
– Почти догнали, – крикнул я не слишком громко, но все услышали меня, потому что ветер дул нам в спину, и крикнул я по ветру.
Даже ведущий остановился и оглянулся. Нам было видно друг друга, этому снегопад не мешал. А вот преследуемую группу, кроме меня, никто увидеть не сумел, хотя снегопад стал заметно слабее, как и ветер. Но я и сам без тепловизора никого увидеть не сумел бы, в чем легко убедился, приложив ладони к лицу, чтобы снег не ложился на ресницы и не мешал.
– Далеко до них? – спросил Тагир, снимая с плеча тубу огнемета и передавая мне. Тубу несли поочередно. Одиннадцать килограммов веса при сложности нашего маршрута были все же солидной нагрузкой.
– Внизу, между холмами. Остановились на отдых. На подъеме их догоним, пока отдыхаем. Будем переводить дыхание. Но мы быстро в себя придем и успеем подойти. Вот они – сомневаюсь… Им долго отдыхать. И идти им будет труднее.
Тепловизор показывал, как валил пар от бойцов группы Лагуна. Простому взгляду этот пар был незаметен, а вот тепловизор улавливал целые тепловые облака и говорил об усталости бойцов, исходящих потом. Их в самом деле было десять человек, как я и предполагал. В этом разделении отряда на две группы я видел очевидную ошибку подполковника. Конечно, на его месте, командуй я своим взводом, я тоже разделил бы его. Но по уровню боевой подготовки я не мог свой взвод сравнивать с отрядом Лагуна. Мои солдаты дали бы четверную фору противостоящим нам офицерам. Их можно было бы вообще запускать в село по одному, и они со своей задачей справились бы. Хотя оптимальным вариантом – классическим – считается разделение на тройки, в которых каждый поддерживает каждого. Но подполковнику Лагуну разделять своих бойцов было нельзя. Вместе они представляли хоть какую-то опасность за счет плотности огня, который могли создать. А разбитые на две части даже плотности огня обеспечить не смогут.
Я тоже разделил не слишком хорошо подготовленных бойцов местного ополчения на две группы, причем группы не равные. Но это я сделал только в силу необходимости, надеясь на то, что одна группа сможет удержать позицию, что гораздо проще, нежели атаковать противника. Со второй группой, мобильной, которую сам и возглавил, я был намерен наносить точечные удары с разных сторон. Благо, погода этому благоприятствовала. Я сам и мои спутники, как люди спортивные, восстанавливали дыхание, в общем-то, схожими упражнениями с наклонами, разведением и сведением рук, долгими затяжными выдохами. Это умели все.
В разгар восстановительных упражнений у меня зазвонил телефон. Трубка была поставлена на «виброзвонок» и, чтобы не пропустить сигнал, я убирал ее во внутренний карман куртки, ближе к телу. Доставать дольше, зато надежно.
Я посмотрел на определитель. Звонил Громадский.
– Слушаю, товарищ подполковник.
– Как дела, Николай?
– Пытаюсь со своими бойцами догнать одну из двух групп Лагуна. Точнее, уже догнал. Группа остановилась на привал. Мы тоже. Прямой видимости нет, но у меня бинокль с тепловизором, у самого Лагуна позаимствовал. Вижу их сквозь метель.
– Это хорошо. Твою диспозицию просматриваю. Передо мной сейчас развернута карта. Мне передали из Москвы три точки: место твоего нахождения, место нахождения подполковника Лагуна и третья точка – она находится неподалеку от тебя – там какой-то Саня, с которым Лагун дважды разговаривал за последние пять минут. Подгоняет и требует быстрого выхода на позицию. Саня винится, говорит, что люди уже идут «через не могу». Мол, сил не осталось после такого быстрого марша. Они что, в самом деле быстро шли?