Ядовитый полигон
Шрифт:
– Они гуляли, товарищ подполковник. У них фора была минимум в двадцать минут. Мы их догнали и скоро начнем уничтожать. К сожалению, видимость пока ограничивается семью-восемью метрами. Это несмотря на то, что снегопад слабеет и ветер тоже. Стрелять придется только тогда, когда подойдем вплотную. У меня пистолет-пулемет «ПП-2000» с глушителем. Постараемся отработать со спины.
– Да, работай аккуратно. Постарайся. Люди с тобой неподготовленные, с ними в пекло лучше не соваться.
– Люди Лагуна подготовлены еще хуже, товарищ подполковник. Я буду действовать, исходя из обстановки.
– Добро. Относительно антидота ничего не придумал?
–
– Не уверен, что такой обмен получится, но попытайся. Со своей стороны могу тебе сообщить, что у нас метель кончается раньше прогноза. Вертолеты пока задействовать невозможно, но перевал уже чистят. Если что, мы двинем на БМП. Жди. Можем успеть, если дорожники постараются. Я уже звонил в антитеррористический штаб, там обещали поторопить дорожников.
– Понял, товарищ подполковник. Будем ждать. Конец связи.
Я не успел убрать трубку, как позвонил Илдар.
– Слушаю тебя, Илдар. Какие новости?
– Мы сдвинулись от пустого дома к огородам слева от дороги. Там собаки на ветер лаяли. Чтобы они засаду не выдали, я перевел их правее, подальше. Одного азиата оставил – он почти не лает. Азиаты обычно нападают молча.
– Вот и хорошо. Ты один из немногих, кто знает Лагуна в лицо. Держи собаку рядом с собой, и пусть именно ее спустят на Лагуна. От алабая человеку не уйти.
– Хорошо.
– Пусть погрызет, но смотри, чтобы совсем не прикончил.
– Хорошо. Вон отец идет, передает тебе привет… У тебя как?
– Догнали, сейчас будем атаковать. Они отдыхают.
– Все. Понял. Не буду мешать. Сообщи, как закончишь.
– Обязательно.
Я убрал трубку, понимая, что мне уже позвонили все, кто должен был позвонить. Но едва я успел осмотреть вокруг себя снежную круговерть, как снова раздался звонок. Определитель показал номер Илдара.
– Да, Илдар, слушаю…
– Это не Илдар, это я, – сказал Абумуслим Маналович. – Самовар, Пехлеван умер. В мучениях… Но ты ни при чем. Тебя никто не винит. Люди в панике, сильно озлоблены. Они понимают, что на них ставили опыты по уничтожению людей через животных. Если сможешь, передай командованию Лагуна, что мы все, кто останется в живых, поднимем большой шум из-за этого. Или…
– Что? – спросил я.
– Или пусть нам доставят антидот. Срочно, невзирая на погоду.
– Абумуслим Маналович, я сейчас позвоню своему командиру, пусть он попробует через московские каналы передать ваше требование. Обещаю. Если есть возможность, передайте мои соболезнования родным Пехлевана…
Рагим стоял рядом, когда я разговаривал. И мои слова, конечно, слышал, несмотря на то что ветер пытался унести их подальше. И когда я повернулся, Рагим задал естественный вопрос:
– Пехлеван… Что с ним?
– Он умер.
Мне показалось, что Рагим вдруг стал выше ростом. По крайней мере, плечи он точно расправил и голову стал держать иначе.
– Ты его вроде не так сильно бил…
– Он умер от другого. С ним контактировала родственница, у которой сдохла корова. Сама родственница умерла чуть раньше. Лагун принес в ваше село какую-то заразу.
Они все четверо смотрели на меня вытаращенными глазами.
– Доберусь я до этого подполковника… – стиснув зубы, проговорил Юнус. На его лице нервно заходили желваки.
– Его должен захватить Илдар. Мы попробуем обменять его на антидот.
– Что это такое? –
– Препарат, который дезактивирует отраву. Он должен обязательно быть у тех, кто работал с химикатами. Нужно только захватить Лагуна живьем. Это спасет многие жизни. Антидот следует вводить тем, кто заболеет.
– А твой подполковник что говорит?
– Хорошо, что напомнил. Он пока ничего не говорит. Расчищают дорогу через перевал. Как только расчистят, мой подполковник двинет сюда с бойцами.
Я сразу же набрал номер подполковника Громадского.
– Слушаю, Николай.
Я сообщил о смерти Пехлевана и коротко передал слова Абумуслима Маналовича.
– Да, – вздохнул Виктор Васильевич, – ситуация выходит из-под контроля. Я, конечно, доложу в Москву нашему командующему. Но, думаю, у него будет такое же мнение, как у меня.
– Какое мнение? – переспросил я.
– Выход на высшие инстанции нежелателен. Это приведет к неприятным последствиям. Просто прилетит самолет, сбросит бомбу с зарядом объемного взрыва, и все село сгорит в одно мгновение. Слышал про «эффект Тандо» [20] ?
– Слышал, товарищ подполковник, – мрачно ответил я. – Рассказывали…
– Вот нечто такое будет и у вас. Лучше попридержать язык и не торопиться с угрозами. И всеми правдами и неправдами попытаться добыть антидот. У тебя как обстановка? Мне из космической разведки данных давно уже не давали.
20
«Эффект Тандо» – в августе 1999 года на захваченный чеченскими боевиками дагестанский аул Тандо была сброшена бомба с зарядом объемного взрыва «ОДАБ-500ПМ». Принцип действия бомбы объемного взрыва достаточно прост. Инициирующий заряд подрывает емкость с горючим веществом, которое мгновенно образует в смеси с атмосферным воздухом аэрозольное облако, подрываемое вторым детонирующим зарядом. В принципе, в бомбе используется тот же эффект, который возникает при взрыве бытового газа, только многократно усиленный за счет иных, более эффективных исходных материалов. В ауле Тандо после взрыва не осталось в живых ни одного человека и выгорели все постройки. После этого чеченские боевики бросались бежать из села или аула, только заметив подлетающий одиночный самолет. Именно этот психологический фактор стал называться «эффект Тандо».
– Пока без изменений после последнего доклада, товарищ подполковник. Лагун вышел к окраине села. Его там ждут.
– Хорошо. Докладывай результаты.
Я деловито убрал трубку, стараясь при этом не смотреть в широко раскрытые глаза моих спутников. В принципе, как командир, я не обязан был докладывать им результаты разговора со своим командованием. Но в глаза им смотреть было стыдно, потому что в этих глазах я представлял в какой-то степени государственную власть, и мне не хотелось предрекать то, что может случиться с их селом в случае, если кто-то пригрозит возможностью поднять шум. Нужно понимать, что государство – это бездушная машина, механизм, который только на словах руководителей является гарантом свобод и защитником интересов простых граждан. В действительности любое государство, если ему это выгодно, может всех своих граждан смешать с землей – и не испытает при этом никаких эмоций. А наше государство – в особенности, потому что давно имеет именно такие традиции.