Ядовитый привкус любви

Есения

— Не надо, Вовочка, — всё-таки не сдержалась. Сморгнула набежавшую влагу и натянуто улыбнулась, в который раз уже за утро. — Не говори таких слов. Кейн, конечно, не подарок, но он неплох, где-то в глубине души. Я верю, что и у него есть хорошие качества и постараюсь их найти. Не переживай, твоя сестрёнка не даст себя в обиду.

— Смотри мне, — погрозил он пальцем. — Если что, ты всегда можешь вернуться домой. Если бы папа был здесь во время заключения сделки, он точно порвал этот брачный договор и не позволил тебе выходить замуж вот так

— Откуда ты знаешь про сделку? — нахмурилась

я.

— Подслушал, — буркнул брат, и пошёл к лимузину.

— Спасибо, — прошептала ему вслед. — Я тоже тебя люблю.

Машина свернула в последний раз и остановилась напротив высоких ворот, распахнутых по случаю торжества. Бравые молодцы, охранявшие территорию, устроили контрольно-пропускной пункт, и пускали только после предъявления пригласительного, рассчитанного на одного. Прилетевший по случаю свадьбы отец, взял меня под руку, и легко похлопал по запястью:

— Не дрейф, принцесса. Мы справимся.

— Ох, пап, — бросила быстрый взгляд на мрачного отца. — Не переживай так за меня, я сильнее мамы. Я справлюсь.

— Да, пожалуй, этого у тебя не отнять, — усмехнулся он, и увлёк за собой.

Мы вошли дом с чёрного входа, тогда как остальные прибывшие, расположились в большом саду, оформленном в классическом стиле. Небольшая комната, в которой меня оставили и сказали ждать, была мрачной и унылой. Комод из тёмно-красного дерева с золотым орнаментом по фасаду и большой статуэткой посередине, занимал почти всё пространство. На стенах висели грамоты, памятные листы и прочая мишура адресованная Кейну, победителю в греческой борьбе, фехтовании, рисунку, математике и тому подобном.

— Он, вообще, жил как обычный ребёнок? — пробормотала под нос, рассматривая очередное награждение.

Первые места с трёх лет и до пятнадцати, потом вторые, третьи и снова первые. Последняя победа случилась год назад, в день смерти его родителей, а вот сама надпись, за что вручена — затёрта маркером.

Со стороны двери послышался шорох, и щёлкнувший следом замок заставил дёрнуться.

Заперли!

— Эй, — позвала, подойдя к двери. — Там кто-нибудь есть?

После непродолжительной тишины, послышался вздох:

— Я не позволю тебе выйти за него.

— Мэттью? — прижавшись к двери, не поверила своим ушам. — Мэтт, ты пришёл! У тебя всё в порядке?..

— Ты меня слышишь? — перебил друг. — Я не дам тебе выйти за него замуж.

— Мэтт, пожалуйста, не совершай ошибку. Ты же не такой, — голос дрогнул и я впилась ногтями в ладони, чтобы совладать с эмоциями.

— Это ты, ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни! — рявкнул он, ударив по дереву. — Не позволю, я убью его.

— Нет! Нет, — добавила тише. — Мэттью, ты же знаешь законы нашего мира, если я сейчас сбегу с церемонии, на нашу семью падёт позор, который отмывать придётся моему отцу. Мэти, это всего лишь на год, слышишь? — сползла на пол и прислонилась к двери головой. — Всего год. Джон обещал, что Кейн даст мне развод после одного года брака.

— Зачем, Лиз?.. — простонал Мэтт. — Я защищу тебя и твою семью, ты же знаешь, что у меня влиятельная семья. Мы поможем, только не выходи за него. Прошу.

— Ты не понимаешь, —

всхлипнула не сдержавшись. — Там столько всего намешано: Джон откажется от Кейна, если я не выйду за него, точнее, если он не женится, но Кейн хочет только меня; и долг деда перед Джоном за спасение жизни; и моё слово; и та пресс-конференция, где Кейн показал чёртов брачный договор... Столько всего, что я не могу просто взять и всё бросить, и уж тем более я не могу взвалить на тебя эти проблемы. Только не на тебя, Мэтти.

— Ты не мать Тереза, Лиз, — отрешённо ответил он. — Ты просто запутавшаяся девушка, которая хочет решить все проблемы мира одним махом, но так не бывает. Если сейчас ты пожертвуешь собой, то больше не сможешь остановиться и исправить всё, что натворила.

И ведь сердцем понимала, что он прав, но зубоскалящие акулы, нацелившиеся на бизнес отца, уже открыли пасти, чтобы сожрать с потрохами всё, что они с матерью наживали долгие годы. Скандал от расторжения помолвки станет последним забитым гвоздём в гробу. Была ещё одна причина, которая перекрывала все остальные. Месяц назад отцу стало плохо на презентации нового клуба, после обследования, которое родители пытались от меня скрыть, оказалось, что у него опухоль мозга. И прилетел отец на полдня не с очередных переговоров, а с клиники, в которой проходит курс химиотерапии. Мама плачет по ночам, отец подбадривает, но по голосу слышно, что он сам почти сдался.

Мой брак, то, что может спасти компанию отца от разорения, и если он умрёт, мать сможет воспитать Вовку и Лекс. Потому что, все деньги, что были, они вложили в развитие бизнеса, на наших счетах на самом деле не так уж и много осталось. Об этом я узнала только тогда, когда ремонтировали мой дом. Сашка проговорилась, а мама только улыбалась и подписывала счета, веря, что отец поправится.

Проведя пальцем по ковру, вытерла слёзы и поднялась:

— Прости, Мэттью. Я не могу отказаться от свадьбы.

Год брака с МакАлистером — это целый год передышки для отца.

Он мне не ответил.

Осторожно нажала на ручку и открыла дверь. Коридор был пуст, только в одном конце мелькнула тёмная ткань пиджака.

Ушёл.

Почему-то в груди в этот момент так зажгло, что стало трудно дышать, ноги подкосились, и чтобы не упасть, я схватилась за стенку. Он ушёл.

Потеряла. Я его потеряла...

— Нет. Мэтт, только не ты, не бросай меня, слышишь?! — закричала яростно, подхватывая подол, и стремясь в ту же сторону.

Ты не можешь меня бросить. Всё неправильно, — стёрла слёзы с носа и бросилась к окну, потому что дверь чёрного выхода уже хлопнула.

— Мэтт! — стукнула по стеклу кулаками, — Мэттью, не уезжай! Мэтт... нет...

Одинокая фигура в тёмном костюме мелькнула среди машин. Раздался рёв мотоцикла и Мэтт уехал, даже не надев шлема. Меня затрясло. Как же так? Я же всё делаю правильно, почему он не смог понять, почему?

Уткнувшись лбом в стекло, отрешённо смотрела на пустой двор. Болело сердце, напоминая о том, что только что своими руками я создала себе ад. Лучший друг буквально моё второе «Я», человек, который поддерживал меня с первого дня приезда в Лос-Анджелес исчез, растворился в грязной копоти серого утра.