Яга – не баба
Шрифт:
— Веник, ты чего? — Кот ласково потерся об ноги. — Наоборот, нам с тобой самое опасное достается. Ведь если придет Черновей, кто сумеет защитить грань, как не мы с тобой? А в том, что он хитер, сомневаться не приходится. Так что не дуйся, а помоги продумать план атаки.
— Сами справятся, — отмахнулся я. — Они же у нас самые умные.
Васька спорить не стал. Вместо этого сел рядом и заурчал. Правда, больше походило на угрожающий рык, но я не стал высказывать свои мысли по этому поводу. Так мы и сидели, пока я окончательно не успокоился.
— Мы выдвигаемся с наступлением темноты, — хмуро сообщил Руслав. — Веник, грань остается на тебе. Чем бы ни закончилась наша вылазка, не позволяй Черновею пройти через грань.
— А то я сам не знаю, — фыркнул в ответ. — Удачи.
— Спасибо, вам с Василием тоже. И если что, не поминай лихом, Василий Мышеславич. Ты был мне верным товарищем последние пять лет, и я ценю твою дружбу.
Кот вытер лапкой усы и по-человечески вздохнул:
— Возвращайся, пернатый, я буду ждать!
Руслав коротко кивнул, а Хельга украдкой стерла слезинки. Да, зря я на них разозлился, и в то же время в битве с Черновеем любые силы были бы полезны. Я мог бы, конечно, отправиться за Хельгой и Руславом, но понимал, что грань сейчас важнее, и надо оставаться здесь.
Как только на землю опустились сумерки, мои друзья захватили зелье, попрощались с нами, и я позвал Сивку, чтобы довез их до столицы. Мы с Васькой долго смотрели вслед исчезнувшему коню.
— Как думаешь, у них получится? — спросил у Васьки.
— Надеюсь на это, — ответил тот. — Но Черновей хитер, с ним будет непросто сладить. А Руслав, хоть и силен, но очень прямолинеен. Наш ворон не привык бить в спину, он всегда атакует в лоб. Так что шанс есть, а вот получится ли им воспользоваться? Нам остается только ждать.
Да, только ждать. Я замер на крылечке, закрыв глаза. Так было легче слушать грань. Дни практики дали свой результат, и сейчас грань откликалась, становясь частью меня. Вот что-то шевельнулось. Это кролик, решивший подойти ближе, но испуганно убежавший. А вот — белка. Она тоже сунула свой любопытный нос к грани, но в основном животные боятся подходить близко, эти двое — самые смелые.
И снова тишина. Я дышал глубоко, размеренно. Наверное, мое состояние можно было сравнить с трансом, когда человек отрешается от внешнего мира. Не знаю, сколько прошло времени. Вокруг стремительно стемнело, а Руслав и Хельга все не возвращались. Неужели не удалось?
Вот я уловил чьи-то шаги. Не на грани, нет. Дальше. Мой неведомый гость двигался к избушке, но это были не Руслав и Хельга. Черновей.
Я открыл глаза и поднялся.
— У нас гости, Васька, — сказал коту. — Недобрые.
Спрыгнул с крыльца, замирая в ожидании врага.
— Избушка, — обернулся к жилищу, — если почуешь опасность, беги.
Та переступила с ноги на ногу, то ли соглашаясь со мной, то ли сомневаясь в правильности выбранного решения.
— Васька, уходи с избой.
— Нет уж. — Кот замер рядом. — Дам отпор супостату!
Я
— Здравствуй, Венислав! — Маг замер шагов за двадцать от меня.
— Здравствуй, Черновей, — ответил ему. — С чем пожаловал? Хочешь волшебную книгу и зеркало вернуть?
Тот раскатисто рассмеялся, а я поморщился. Слишком самодовольный, гад. Так и хочется физиономией об крылечко приложить. Вот только крылечко жалко, испортится еще.
— Ты сам знаешь, что нет.
Знаю. Как и то, что, раз Черновей здесь, значит, у Хельги и Руслава все плохо.
— Тогда говори, с чем пришел.
Черновей провел рукой в воздухе, и в ней оказалась клетка, а в клетке — ворон. Он лежал на дне, укрывшись крылом, и не шевелился.
— Кажется, это твое?
Я сжал кулаки. Руслав! Как же ты так, друг?
— Предлагаю обмен, Венислав, — продолжил чародей. — Ты поможешь мне открыть грань, а я отпущу твоих друзей живыми. Либо ты будешь сопротивляться — и умрете все вместе. Выбирай.
— Я не стану тебе помогать, — ответил Черновею.
— Тогда…
Клетка вспыхнула. Я закричал, закаркал и забился ворон. Огонь исчез, бедная птица снова упала на дно, а Черновей спросил:
— Ты уверен?
Я молчал.
— Веник, не поддавайся! — вмешался Васька. — Он и грань откроет, и нас убьет. Русик, хоть каркни.
Но ворон не издал ни звука, только тяжело дышал.
— Он сейчас не может говорить. — Черновей пожал плечами. — Но раз вы не цените жизнь друга, значит, мне придется его убить. Жаль, занятная была пташка.
— Не надо! — Я шагнул вперед. — Не надо.
— М-м-м, кажется, в ком-то взыграли дружеские чувства. — Клетка растаяла в воздухе. — Мне даже не надо, чтобы ты открывал грань, Венислав. Просто не мешай и поделись капелькой крови.
— Хорошо.
— Веник! — взвыл Васька.
Черновей махнул рукой. Я кинулся наперерез, защищая кота, но не успел. Зато избушка среагировала раньше. Там, где только что было крылечко, на котором сидел Васька, осталась обугленная земля, а изба побежала, высоко задирая куриные ноги. Мы остались с Черновеем один на один.
— Стой и не дергайся, — потребовал тот, взмахнул рукой и произнес заклинание.
Я попытался пошевелиться, но тело будто вросло в землю и стало то ли деревцем, то ли пнем. Черновей подошел ближе, взял мою ладонь, проколол палец и капнул на землю три капли крови. А затем раскинул руки и начала кричать какую-то тарабарщину. Земля задрожала. В лесу стало тихо: смолкли птицы, попрятались звери. И откуда-то донеслось:
— Иду.
Ночь вдруг стала ясной — небо озарили вспышки молнии, и в сиянии всполохов я увидел мужчину. Он был выше любого из людей, которых я знал, минимум на метр. Шагал — и казалось, что земля прогибается под его ногами.