Шрифт:
Дорогой отец!
Прошу простить за столь долгое отсутствие. Знаю, ты весь распереживался, но уверяю, что когда ты дочитаешь моё письмо, то обида и злость сами собой улетучатся. Я также прекрасно знаю, что гордость никак не позволяет тебе написать первым, но даже если бы ты и написал, то письмо я бы получить не смог, так как нахожусь я сейчас в далёком, Богом забытом Мозино, где я застрял, как ты скоро поймешь, надолго.
Послали меня сюда в середине лета. В забитом купе зной стоял в самом разгаре: пот рекой стекал с каждого из нас. Нас было шестеро, будто шпроты в консервной банке, мы сидели, потирая
– Говорю вам, женщины по всему Мозино с ума посходили! Своих же младенцев в воду бросают. – волнительно произнёс мужчина с седыми усами и белым кепи. – Какая—то зараза их безумием травит.
– Тут неподалеку, в Солёвке, – вклинилась молодая женщина в ситцевом платье – трое матерей своих грудничков придушили, так еще и утверждали, что это не их дети были, а демоны.
– Вот я об этом и говорю. Может сказ? – продолжил мужчина.
Нет, женщины здоровы, тут дело в другом.
– Давно это происходит? – спросил я. Собеседники тотчас оглянулись, будто я задал некорректный вопрос.
– Уже, наверное, с год. Чересчур много случаев за это время. Есть еще одна странность – у всех матерей были оторваны соски, а вены на грудях напоминали варикозный недуг.
– Да, отвратительное зрелище. Несчастные. – добавила одна из женщин.
Мои попутчики продолжали обсуждать странное преткновение, а я уже понимал, что еду в Мозино как раз по этой причине.
– Будьте осторожны! – предупредили меня спутники, когда я прощался. – Из Мозино мало кто возвращается.
Я беспечно улыбнулся и ответил что-то банальное на манер: «Не волнуйтесь, всё будет хорошо.» Как же я ошибался, отец.
На станции, что доживала последние дни неподалеку от Мозино, меня встретили грязь и местный юродивый. Его тело двигалось молодо, но на вид безумец напоминал старика: беззубый, седой и растерянный.
– Ты че пришёл сюда? – кричал он, весь облитый грязью. – Беги отсюда, дурак. Бабка не отпустит.
– Моська, а ну отстань от нашего гостя! – выкрикнул кто—то из-за спины. – Павел Андреевич?
– Да, это я. А вы?
– Зовите меня Дмитрий. Начальство потребовало как можно скорее ехать в прямо в посёлок, вас ждут. Прошу за мной.
– Ты сгинешь тут! – кричал Моська. – Сгинешь!
Перейдя грязную станционную будку, мы сели в экипаж. Я был крайне удивлен и слегка встревожен, раз меня ждут, значит дела плохи. Кому всё-таки важно мнение какого-то земского лекаря?
Посёлок городского типа Мозино по своим габаритам был уже намного ближе к городу, чем к деревне. Окруженный лесом со всех сторон, он находился не так далеко от железной дороги, что позволяло добраться с относительным удобством. Посёлок появился не так давно и вырос благодаря двум братьям—предпринимателям, что построили сахарный завод. Решив надолго связать судьбу с этим местом, они добавили
Мы ехали довольно долго, так как дороги были размокшими от недавнего ливня и порой приходилось выходить, чтобы помочь кляче.
Спустя час я оказался в больнице, где одна из подвальных комнат была обустроена под морг. Собственно, в саму комнату никто не заходил – в жару трупы быстро разлагались. Все ждали меня снаружи.
– Добрый день, доктор. – с нарочитой серьезностью произнес мужчина с ухоженными усами и ровной осанкой. – Михаил Георгиевич – городской голова. Нам придётся провести много времени вместе.
Поперву мне показалось, что я ему не понравился. После пары суток в поездах и недавнего копания в грязи вид у меня был ни к черту, но Михаил Георигиевич продолжал медленно и безцеремонно осматривать меня, словно девицу из кабака. Мои черные сапоги покрылись серо—коричневой коркой, на штанах всюду были капли грязи, да и легкая небритость не придавала привлекательности, но я старался держаться уверенно, хоть моя очевидная молодость подводила меня.
– У нас большие затруднения, Павел Андреевич, а так как вы единственный молодой врач из ближайшего города, то это также и ваши затруднения. Думаю, что вы вряд ли когда-то видели подобное. Надеюсь, Дмитрий ввёл вас в курс дела.
– Да, я также разузнал некоторые подробности до встречи.
– Не обольщайтесь, Павел Андреевич. Сегодня мы обнаружили кое-что еще. Проходите в морг, а как завершите – приходите в кабинет начальника больницы. Он, к слову, уже ждёт вас в морге.
– Конечно. – ответил я и уверенно направился к двери.
То, что я увидел действительно ошарашило меня. В первую очередь это был запах. Тлетворный, сладковатый запах гниющей плоти. Немного погодя и досчитав до десяти я направился к столам, где стоял начальник больницы.
– Добрый день, Павел Андреевич. Мы все вас давно ожидаем. Меня зовут Борис Аркадиевич и я хотел бы вас предупредить, что дело вне всяких сомнений жестокое.
Я слегка напрягся, но моя юношеская гордость слегка меня успокоила. Я медленно произнес:
– Что ж. Рассказывайте.
– Для начала следует уточнить, что в больнице мало персонала и заниматься подобными преступлениями у меня ни желания, ни времени нет. В нынешних реалиях – я единственный местный врач с образованием, а посёлок у нас не маленький. Потому дело переходит к вам. Как я знаю вы сталкивались с судебной медицинской экспертизой и городскими преступлениями, как мне докладывали, вы даже пару дел смогли раскрыть.
– Да, но они простые были.
– Это сейчас неважно. Опыт у вас какой—никакой имеется. Перейдём к нашему делу.
Начальник скинул простыню и на столе я увидел гору детских останков, разорванной кожи и перемолотого мяса. Где—то лежали красные куски похожие на свёкольный студень, а где—то просто детские хрящики, еще не ставшие костьми.
– Господи… – произнес я. Вся моя бравада сошла на нет и я отошёл, чтобы прочистить желудок.
– Наша полиция тоже не в состоянии на это смотреть – не привыкли к такому. Я же был санитаром на нескольких войнах, меня не жалко. Не думал я, что после армии буду заниматься таким. Пришли в себя?