Ягодка, или Пилюли от бабьей дури
Шрифт:
– Он ушел, я знаю, он не вернется, – в ужасе бормотала Светлана, чувствуя, что у нее может разорваться сердце. Где-то часам к десяти вечера Кирилл вернулся. Он вошел так, словно бы ничего не случилось.
– И ты еще смеешь сюда заходить вот так! – набросился на него Константин.
– А что случилось? – делано спокойным тоном переспросил Кира, однако даже у него голос дрожал. Разборка была долгой и громкой. С криками и обвинениями, с хлопаньем дверьми. Кирилл заявил, что это его день рождения, и он собирается праздновать его с теми, с кем ему приятно находиться вместе. А не с родителями, которые его и в грош не ставят.
– А ты думал, я тебе машину подгоню? И вообще, всю жизнь тебе оплачу, как эти дебилы Орловичи?
– Не трогай их! – кричал Кирилл. –
– Что-о?! – окончательно взбесился Костик.
«Да уж, в этот момент, – подумала Света, – он, верно, лучше понимает Тараса Бульбу». Дети не всегда радуют своих отцов.
– А ты что молчишь? – навис над ней супруг, явно стремясь втянуть ее в этот, в общем-то, бессмысленный разговор. И, конечно, втянул.
Где-то через час все было свалено на нее. Костя хлопнул дверью и с криком: «Делай, что хочешь, только ко мне не смей больше подходить» – отбыл в законную спальню. Кирилл проигнорировал все Светланины попытки объясниться, надел дорогие непромокаемые зимние сапоги, застегнул дубленку и с независимым видом ушел «к другу» ночевать. Другом, понятно, был Беня. Он и жил неподалеку, что очень удобно. И жил один, чем кардинально отличался от всех сверстников.
Квартира в Чертанове когда-то была куплена Михаилом для Леры. Михаил никогда ничего не хотел для себя, он пытался сделать Леру счастливой. С самого начала, когда они только поженились, он бегал вокруг беременной жены, выполняя любое ее желание и удивляясь, как же это так случилось, что сумасшедше красивая и умная Лера, дочь хирурга Орловича, украшение факультета и просто умопомрачительная женщина, сначала снизошла до него, неуклюжего Мишки, Костиного приятеля, а потом вообще вышла за него замуж. Он был склонен приписывать эту слабость моменту. Тогда еще года не прошло, как Лерин отец умер, Лера неизвестно почему насмерть поругалась с матерью и, видимо, была одинока и несчастна. А тут он, Мишка.
– Я сделаю все, что ты пожелаешь, – сказал он ей в тот день, когда они все вместе, Костя, Света и он с Лерой, сидели в ресторане и вместе поднимались по команде: «Горько». Тогда было хорошее время, счастливое. Они всегда были вместе, даже поженились в один день.
– Обещаешь? – хитро улыбнулась Лера, и Мишка счастливо кивнул.
Конечно, он в тот момент не мог и подумать, что ради ее счастья ему придется с ней развестись. Жизнь с ней была, как езда на американских горках. В том числе она настояла на том, чтобы он занялся авторемонтным бизнесом, из-за которого он получил огромные неприятности, долги и чуть было не попал в тюрьму. В конечном счете от всего бизнеса осталась только двушка в Чертанове. А когда Лера решила завершить их совместное существование, Миша просто собрал свои вещи и уехал обратно в Мытищи. После, когда новый Орлович внес на руках молодую жену в двухуровневый рай, как-то так само собой получилось, что практически уже взрослый Беня Орлович остался единственным, кто обитает в двушке в Чертанове. Этот вариант вполне устраивал Михаила. К тому же он не питал никаких обид в отношении Леры. Он давно понял, что если она и способна кого-то по-настоящему любить, то только одного человека – своего сына Беню. И больше никого.
Теперь в этой квартире ночевал переполненный негодованием Кирилл, а в его собственном доме стояла необыкновенная тишина, особенно яркая после всех этих криков. Константин читал газету, сидя в кресле перед телевизором в спальне, и делал вид, что ему абсолютно плевать на тот факт, что его сын ушел из дому на ночь глядя. Бабушка закрылась у себя и не выходила весь вечер, хотя до этого она своими репликами из зала умело подливала масла в огонь. Чего стоило ее: «Думаешь, ты вырос? Да ты мизинца не стоишь своего отца! Иди, иди к своему еврейскому дружку!» А как она посмотрела на Светлану – мол, это все ты, ты во всем виновата со своей Леркой!
Света же сидела на кухонном диване, перед телевизором, посматривала на платье и старательно потребляла купленные ко дню рождения конфеты. Платье смотрело на нее с укоризной и как будто даже покачивалось.
– Я не
Современная наука уже выяснила и довела до сведения общественности, что сухофрукты в шоколаде ничуть не полезны для здоровья, даже наоборот, способствуют развитию сахарного диабета. Однако Светлане сейчас на это было совершенно наплевать. Завтра ей предстояло обзвонить всю родню, включая маму с папой из Самары, и сказать, что праздника не будет. И объяснить, почему. А что тут можно объяснить? Что их семья трещит по швам? Что Светлана, кажется, больше ничего не хочет? Что сын ночует у друзей, а дочь смотрит на все вокруг с разочарованием и считает всех их неудачниками? От всех этих мыслей только болела голова, так что Светлана предпочла ни о чем не думать, только лопать конфеты, сколько бы после них ни осталось лишних килограммов, и смотреть на голоногих девиц. Чем не прекрасный вечер. Часам к двенадцати она практически доела второй пакет, почувствовала ненависть и к фруктам, и к шоколаду, и особенно к самой себе. На этой веселой ноте она заснула, замотавшись в клетчатый полиэстеровый плед. На кухонном диване, конечно. С ней это в последнее время случалось все чаще.
Глава VII
Когда именно стало ясно, что что-то не так, Константин не помнил. Кажется, смутные ощущения и вопросы появлялись довольно давно, однако в его жизни всегда было так много работы, усталости, каких-то других мыслей, что проблемы, связанные с домом, если и возникали в его голове, то в лучшем случае откладывались на потом. В худшем же выбрасывались оттуда за ненадобностью. Константин привык считать свою семейную жизнь успешной, сложившейся и во всех смыслах замечательной. Кому еще так повезло с женой? У кого такие чудесные дети? Конечно, Кирюшка в последнее время все чаще приводил отца в бешенство, но, по большому счету, и эти приступы омерзительного поведения можно было отнести на счет переходного возраста и нашего «ужасного времени» с обилием жестоких, развратных фильмов, заполонивших экран, где прыгают голые тетки с силиконовыми сиськами. Вся эта порнуха, желтуха и безнравственность – куда тут деваться молодому парню? Поневоле сбрендишь. В армию ему надо, там из него сделают человека.
– И ты отправишь его в армию? – в ужасе переспрашивала его мать, Ольга Ивановна.
– А что тут такого? – пожимал плечами Константин. Он сам когда-то прошел военные сборы. Три месяца в ракетных войсках в офицерском звании – у них в институте была военная кафедра. И что? Он же не уклонялся от своего долга. И потом, кто мешает Кирюшке перестать таскаться с этим мерзким Бенькой, распущенным и избалованным до невозможности своей взбалмошной стервой-мамочкой, и поступить в институт. Да, сейчас это не дает освобождения, только отсрочку. Но ведь есть разница: уйти в армию в восемнадцать или в двадцать пять? Кто тебя обидит, если тебе уже под тридцать?
– А слышал, как в армии сейчас убивают солдат? – мастерски поддевала его бабуля.
В ее арсенале всегда имелось неограниченное количество страшилок на любую тему. Она выписывала несколько газет и журналов, от содержания которых можно было на месяц потерять сон. Бабуля штудировала все со старанием первокурсника, запоминала и потом пересказывала, внося смуту и разрушая душевный покой. Конечно, Константин Кирюшку любил. Когда тот был еще маленьким, сидел в беленьких ползунках на полу в общаге и сосал погремушку, сердце Константина заходилось, как при аритмии. Хотелось прижать его к себе и никогда-никогда не отпускать.
Теперь ситуация стала несколько иной, Кирюшка вырос и даже перерос отца примерно на полголовы. Отрастил волосы до плеч и отказывался их стричь, игнорируя все насмешки. Наспех ел и запирался в своей комнате, в своем углу, с наушниками и отсутствующим взглядом. Спросить про уроки было вообще невозможно.
– Что ты лезешь в мою жизнь?! – моментально начинал кричать сынок.
– Имею право. Пока ты живешь на мои деньги…
– Разве это деньги?! – ехидствовал Кирилл, приводя отца в ярость.