Ягоды страсти, ягоды смерти
Шрифт:
Он уже арестован, этот Петр Синьцов, который на самом деле звался Гринько Александром, – но за какие-то иные провинности, ничего общего не имевшие с убийством первого сомелье Бурлова! Если учесть, что мужику за пятьдесят, а также допустить, что он профессиональный киллер, то придется сделать вывод, что мужик он ловкий: пришить ему сумели всего одно убийство, тогда как на его счету должно быть немало...
Значит, информация о его преступлении во Франции горячо обрадует российские правоохранительные органы! Тем более что друг Реми существенно взбодрил французскую полицию, передав
Кис колебался. Конечно, ему следовало позвонить прямиком Сереге ибн Петровичу: дело вырисовывалось слишком масштабным, чтобы управиться своими силами. Но ужас как хотелось сначала побольше самому узнать с помощью «милых девушек», самому посоображать, получше дело размять, прежде чем выдать его Сереге!
Раньше Кис думал, что им движет своего рода профессиональное тщеславие, любовь к эффектам... Может, оно и имелось, но, пожив с Александрой, он усмотрел в их работе общность. Точнее, в отношении к работе. Как и она – автор своих статей, так и он был автором своего расследования. Как она доводила до совершенства каждую статью, каждое слово в ней и мысль, так и он стремился к совершенству и безупречности своей логики. Он ощущал расследование как некий живой организм, который надо вырастить, прежде чем выпускать в люди, отдавать в чужие руки... Точно как Александра свои статьи! Иными словами, что-то было в его работе творческое, вот как!
...Так позвонить прямиком Сереге, дружбану своему закадычному? Или все же...
Пока он мучился в сомнениях, попивая свой утренний кофе, телефон его снова ожил.
Дима Скворцов, надо же! И что у него с утра пораньше к сыщику?
– Наташа! – закричал он в трубку. – Наташа!!! Она... Ее... На нее машина... Ее машина насмерть сбила!!!
– Откуда у вас такие сведения?
– Мне ее новый муж позвонил! Просил забрать ребенка!
В голосе Димы мешались противоречивые чувства: ликование со скорбью.
Кис быстро соображал. Слишком быстро, отчего, может, и не слишком верно... Но первое, что пришло на ум после сообщения Димы: его Наташа к убийству Евы и впрямь непричастна! Кто-то ее настропалил – теми же самыми словами, которые она сказала Диме: Ева, мол, моя подруга, а Даша ворует приборы в ресторане... Помоги, твой муж ведь работает в библиотеке, где и эта чертова Даша! Попроси бывшего выкрасть нож, да с лезвием пошире, чтобы там можно было разглядеть Дашины отпечатки!
Наташа выполнила просьбу, мужа к этому делу приспособила... Не подозревая, к чему оно приведет. А вчера Дима ей рассказал об убийстве Евы тем самым ножом!
Наташа, видимо, кинулась, в полном и искреннем недоумении, к тому, по чьей просьбе действовала... Именно по просьбе – помочь вывести на чистую воду одну клептоманку! Для угрозы и давления оснований здесь нет: пустячное дело, даже забавное.
Так что кинулась Наталья Скворцова, скорей всего, к подруге-приятельнице! Почему? Да потому,
– Дима, я вам советую, – медленно проговорил детектив, – никому не говорить о том, что вы сообщили о смерти Евы и о том самом ноже бывшей жене... Никому, слышите!
– Да... Не скажу. Но мой входящий остался в ее телефоне...
– Это не страшно. Нет ничего удивительного в том, что вы звонили время от времени бывшей супруге: вам было что обсуждать, у вас ребенок общий! Так что не стоит вам волноваться. Дайте мне номер ее телефона, кстати!
– А вам зачем? Наташи ведь уже нет...
– Надо посмотреть, с кем она общалась, – ответил детектив. – Кто ее надоумил обратиться к вам с просьбой о ноже...
Дима, кажется, изумился: его собственная мысль, ограниченная сопоставительным анализом умных текстов, столь далеко не простиралась, – но номер продиктовал...
Сомнений в том, что следует связываться с Серегой напрямую, у детектива уже не осталось.
«Подъезжай», – ответил Серега.
– И что же ты только сейчас ко мне пришел, жмотила? – обругал его друг закадычный, выслушав долгое повествование сыщика.
– Ну, ты ж меня знаешь... Люблю готовенькое приносить.
– А я, по-твоему, люблю с чужой тарелки подливку корочкой собирать?!
Он встал, обогнул стол, распахнул дверь и крикнул в отдел:
– Мужики, принесите кто-нибудь кофе! И пожрать чего-нибудь, я не успел позавтракать! Ты есть хочешь? – обернулся он к Алексею. Тот помотал головой. – Пожрать мне одному, а кофе два! Или как там наши грамотеи распорядились теперь правильно говорить, в женском роде, что ли? Тогда нам две кофи!
Серега заржал и сел на место, народ в отделе тоже смешливо зафыркал. Мужики его уважали, Кис знал, так что две кофи подоспеют немедленно.
Уважать Сергея Громова было за что. Он свои погоны честно заслужил: в сыскном деле он бог. Ребят своих, оперов, ценил по работе, и только по ней. Сам пальцами никогда не крутил и другим не позволял, и в отделе был установлен дух товарищества и сотрудничества, который все чтили более свято, чем Уголовный кодекс.
– Говори, Кис, с чего начнем? Ты в деле, а я только к нему пристраиваюсь. Так что командуй!
– Для начала нужно действовать так, чтобы на том конце не всполошились. Хотя бы не сразу!
– Ты это как себе представляешь? Невидимками мои ребята еще не научились гулять! Я могу запросить сразу несколько дел, типа для проверки соблюдения законности и исполнения приказов МВД при проведении оперативно-разыскных мероприятий... В числе которых заполучу и дело твоей Даши!
– И увидишь, что ее подставили!
– Допустим. Что дальше? Вынести постановление о неправомерности ее задержания? Велеть, чтобы отпустили?