Якутский героический эпос Олонхо. Нюргун Боотур Стремительный.

Автор неизвестен

СТИХ 127

ПОЛОСАТЫЙ НЕБЕСНЫЙ ОРЕЛ

Аарт-татай! Отыскал я тебя, Нюргун! Изнурен я долгим путем… Я кружил над миром земным, Пролетал над домом твоим; Пустым он был — Золотой твой дом… Да не пропал мой труд — Увидал я тебя самого! Летающий, как грозовая стрела, На Вороном своем Стоя рожденном коне, Стремительный Нюргун Боотур, Непреклонный в бедствиях Друг-человек, Поклон мой низкий тебе! Если спросишь — кто я такой, Непрошенный, к тебе прилетел, Тревожить тебя посмел, — Прямо отвечу тебе: Я тоже неба высокого сын, Резвый бегун, Проворный прыгун, Быстроногий Бараанчай. Могучие крылья меня От участи лютой спасли… Хоть погибели я избег, Да покинул друга в беде… Летающего высоко над землей На Мотыльково-белом коне Юрюнг Уолана-богатыря Выручить я хотел, Вырвать из вражьих когтей, Да и сам едва не погиб И теперь за тобой прилетел. В провале бездонном, К кровавой земле Придавленный лапой врага, Остался Юрюнг Уолан. Рыдая, меня он просил Тебя отыскать, тебе передать: «Если брат мой на небе или на земле, — Пусть рогатиной устремится вниз, Коль под землей мой брат, Пусть острогой взлетит, Пусть он черное дыхание мое От погибели защитит, Пусть он белое дыхание мое В бедствии отстоит!» Так меня умолял Юрюнг Уолан… Зеницу своих блистающих глаз, Десну своих крепких зубов Попытайся от смерти спасти, Поспешай, Нюргун Боотур! Выручил Юрюнг Уолан, Вытащил он меня На волоске золотом Властителя неба — отца своего, Выволок меня он на свет Из провала подземных глубин, Где пропал бы я без него… Чтоб за добро ему отплатить, Чтобы в пропасти его защитить, Бросился я на бой С Уот Усутаакы самим, Великим духом Бездонных глубин Ледовитого моря Муус-Кудулу… Чуть не пропал я В пасти его. Еле-еле из грозной схватки унес Белое дыханье свое. Тому, кто в боях потерпел урон, Тому, кто трудом изнурен, Грозным представляешься ты, Горой возвышаешься ты! Кто перед тобой устоит? Вовеки не стану я Поперек дороги твоей. Наперерез тебе не пойду! От высокой твоей стези За сорок суток пути В сторону отойду! А теперь — надолго прощай… — Сказал такие слова И с грохотом разлетелся орел, Облаком дыма стал, По

ветру улетел, Растаял на южном краю небес, Рассеялся в синей мгле… Скачущий на Вороном коне, Стоя рожденном на грани небес, Летающий, как громовая стрела, Стремительный Нюргун Боотур — Не промедлил ни часа он; Не дав насмотреться сестре На дали в мареве голубом, Не дав нарадоваться сестре На дом изобильный свой, Не дав надышаться ей Воздухом долины родной, Взял ее в руки Нюргун Боотур, В широких ладонях своих покатал, Шепотом заклятие произнес, В шерстяной клубочек ее — В шарик маленький превратил, В боковую сумочку положил, Чтобы дорогая сестра П од боком была у него, Не осталась дома одна, Не стала добычей воров. Стремительный Нюргун Боотур Прянул на крутое седло, Повод скрученный натянул, Послушного коня своего В сторону западную повернул. Крикнул, гикнул — Всклубился прах, Воздух зашумел, загудел От полета в его ушах. Словно лодка, летящая в быстрине, Длинный огненный хвост коня Со свистом распластывался в вышине, В семь маховых саженей Черная грива коня, Будто семь илбисов клубились в ней, Черным вихрем летела, шипя Вспышками серных огней; Черная челка коня, Летящая, как копье, Задевала небесный свод. Всколебалось лоно земли, Взбаламутился Верхний мир, Зашумела вьюга, ударил град. Черный западный край небес С громом, кружась, Опустился к земле. Девять вихрей неистово завились, Завыли во тьме грозовой. Обезумевшая Илбис Кыыса, В дикой радости рукоплеща, В яростной пляске кружась, Отстала от полета коня. Ревущий Осол Уола, Разевая железный клюв, Отстал от полета коня. Так отчаянно мчался конь, Что взбаламутился Нижний мир, Так бешено мчался конь, Что взревел грохочущий Верхний мир. На семидневном пути Ливень с крупным градом хлестал, На восьмидневном пути Ветер яростно налетал, На девятидневном пути Зашумела, завыла пурга, Понесла седые снега, Тучи призраков понесла. Вот зловещую песню свою Затянули духи войны; Отозвалась песня в костном мозгу, Дух несчастья заголосил… Словно туча, вскипел туман, Полетели сонмы теней. Головы девяти журавлей Оторвались от серых шей, Отломились длинные их носы… Тут Среднего мира боец С матерью изначальной землей Расставаться, прощаться стал, В дебри дикие въехал он; От солнечных улусов своих Во тьму удаляться стал. Светлые поляны его, Как пластины из серебра На шапке из трех соболей, Перед ним блеснули в последний раз. Он туманы тундровые всклубил, По владениям смерти Погнал коня. Там, где край земли, На крутой перевал, На высокий горный хребет Проворно поднялся он. И увидел с той высоты Море мглистое Лэбийэ, На далёко вдающийся мыс С крутизны опустился он… Пена моря Плещется, как турпан, Прыгает, как нырок; Кр ужится водоворот, Р ушится море в провал. Поглядел Нюргун Боотур И сказал: — Это — в логово смерти вход! Это там он вырос и заматерел, Это там привольно живет Повелитель подземных сил, Дух-владыка бездонного моря, Огнереющего Муус-Кудулу… Там — Уот Усутаакы Стоит железный дворец С тридцатью западнями его! Там его и застану я. Только он, проклятый, не спит, Он ждет; Он уверен, что мне глаза отведет Черное его колдовство. Если я в своем виде туда войду — Обреку себя на беду, Сам к нему в западню попаду. И поэтому должен я Восемьюдесятью восемью Чарами обладать, Девяносто девять личин Во мгновенье ока менять. — Так решил И сошел с коня, — С верного соратника своего, Предназначенного от начала времен Вещего скакуна. Нюргун Боотур удалой, Защитник средней земли, Коня своего повернул В сторону владений айыы, Хлопнул по крутому бедру, К Верхнему миру направил коня, Как пушинку, сдунул его. Грянулся об земь Нюргун Боотур, Кубарем покатился он — В трехгранное Стальное копье Вмиг превратился он; И сверкая, блистая, Звеня, Полетел в бездонный провал.

СТИХ 128

ПОЛОСАТЫЙ НЕБЕСНЫЙ ОРЕЛ

Ощетинился огнедышащий змей, Ощутив внезапный удар, Когда в широкую спину его, В кованый медный щит Трехгранное стальное копье Грянуло с высоты. Увернулся проворно змей, Оскалился, зарычав; Мимо скользнуло копье По медной толстой броне. Победное громовое копье Стоймя глубоко впилось В стонущее свирепое лоно Кровавой долины той Гибельного преисподнего дна. И отпрянуло вверх копье, И ринулось неотвратимо опять Прямо в грудь Огнедышащего адьарая О восьми ветвистых ногах. Заревел меднотелый змей, Судорогой нервов спинных Скрученный, завопил. С оглушительным треском взорвался он.

А трехгранное Стальное копье Ударило в каменный столб, Что опорою был Трех свирепо хохочущих Нижних миров. Половину толщи Утеса столба, Как корневище травы-быты, Удар копья отколол, В осколки мелкие раздробил. И в бугристую печень Долины бед, В трехслойное лоно ее, В гранитную глыбу ее, Сверкая, блестя, звеня Ударилось копье И с грохотом взорвалось. Искры огненные разлетелись кругом… И в подземном мире возник Стремительный Нюргун Боотур. Так внезапно там появился он, Так возвысился грозно он, Будто в мерзлую землю долины бед Лиственничный заостренный ствол Яростно был водружен. Бурно кровь заходила в нем, Распрямились плечи богатыря В шесть маховых саженей, Вздула жилы гордая кровь. Вспучился загривок его, Будто земляная гора; Будто молот кузнечный бил — Загудела тяжелая кровь, Забилось на темени богатыря Сплетение толстых жил. Будто могучий кузнечный мех Дух его раздувал; Вихрем из глаз его Сыпались искры огня, На широких его висках Пламя серное Запылало, шипя; Перекосилось его лицо, Исказилось его лицо, Правый глаз Оттянулся вниз, Левый глаз Поднялся под бровь; Волосы кудрявые богатыря, Волнами вороной синевы Падавшие на плечи его, Теперь, будто грива коня, Дыбом встали, Взметнулись черным смерчом; Упругие сухожилья его Напр ужились, напряглись; Толстые жилы его Зазвенели, словно хомус, Невидимкою кровожадный илбис С криком летал над ним. Суставы пальцев богатыря На неукротимых руках Затрещали, как боевой барабан. Будто громовую стрелу Грозный Улуу Тойон Бросил в Подземный мир, Стремительный Нюргун Боотур Встал в пределах абаасы Во весь исполинский рост. Будто яркая молния, Мрак разорвав, Ударила с высоты, Ослепляя белым огнем, — Так скачущий на Вороном коне Стремительный Нюргун Боотур Перед врагом возник, Опираясь на длинный меч С остро отточенным лезвием, С жадно вонзающимся острием. Был этот меч закален На крови из печени льва И на черной желчи густой Свирепых зубастых рыб. Блистал этот меч стальной Зеркальною белизной, Был заколдован его булат Заклятьями сорока четырех Ратных, небесных слав. Тридцать девять чар впитало в себя Жадное его лезвие. Высоко поднял Нюргун Боотур Воинственное копье С древком, выкрашенным пестро, С грозной рогатиной на конце. На стальной рогатине той Кровожадный бился илбис. Потрясая мечом боевым, По долине смерти и бед Пошел Нюргун Боотур, Погрязая до бедер В кровавой топи, Протаптывая тропу, Трижды он обошел вокруг Бездыханного богатыря, Брата младшего своего, Красовавшегося в недавние дни Над высокой изгородью столбовой На Мотыльково-белом коне. Над убитым Нюргун Боотур Горько сетуя, говорил. Мира солнечного богатырь, В преисподнюю проложивший путь, Не дал он себе отдохнуть. Громко он в задушевных словах Горькую печаль изливал, Колдовал, Врага заклинал.

СТИХ 129

НЮРГУН БООТУР

Эй, поглядите! Эй, поглядите, Эй, видите в ыИль не видите вы? Эти исчадия тьмы, Невидимые людям земным, Светлого солнца детей В пропасть подземную увели, В уголь, в золу сожгли! Светлых детей айыы С поводьями за спиной, Солнечных богатырей Адьараи закабалили, Сокрушили Длинные кости их! Эй ты, выродок, Злобный дух Бездонного огнемутного моря — Ледовитого Муус-Кудулу, Эй, проклятый, Несчастный ты, Уот Усутаакы, Чем безмерно так возгордился ты? Что неуличенный ты вор, Не пойманный до сих пор, За поводья крепко не взят? Грозы над собою не знаешь ты, Давно утесняешь ты Солнечное племя айыы! Из далекой, высокой страны, Ратоборец равный тебе, По свежим твоим следам Я, как молния, прилетел! Из прославленной великой страны, По мерзлой, мертвой дороге твоей Я пролетел, проскакал, Я тебя, злодея, застал! Брата младшего моего, Над высокой тройной городьбой Красовавшегося на белом коне, Дитятю моей души, Десну моих белых зубов, Юрюнг Уолана ты погубил, Длинные кости его раздробил, Короткие кости его В ледяную шугу превратил, Толстую кожу его распорол, Пролил его драгоценную кровь! За великие преступленья твои Я, как прорубь широкую В толстом льду, Дыру в твоем темени продолблю, Как отверстье в столбе ворот, Рогатиной шею твою пропорю, Шейный твой позвонок рассеку! Я из клетки твоей грудной Вырву черную печень твою, Вор отную вену твою разорву Окровавленной рукой! Многожильное сердце твое, Непомерно жестокое сердце твое Исторгну я из тебя! Я до локтя мокрой своей рукой Залезу в утробу твою, Железный твой нерв спинной, Как струну, Медленно буду тянуть… Те слова, Что ты матери не сказал, Я заставлю тебя сказать! Те слова, Что вовеки ты не сказал Арсан Дуолаю, Отцу твоему, — Те слова сокровенные из тебя Я вырву В твой смертный час! Я твой Нижний гибельный мир, Бездну трех нюкэнов твоих, Словно воду в лохани берестяной, Взбаламучу и расплещу! Железный твой заповедный дом Искорежу и сокрушу! Я разрушу твой дымный очаг, Я, смеясь, твой алый огонь Затопчу, навек потушу! Светлолицую Туйаарыму Куо С девятисаженной косой Из темницы железной освобожу, Выведу на солнечный свет, На изначальную землю-мать, В золотое гнездо, В заповедный дом Светлой богини Айыысыт Невредимую возвращу! Ах, обманщик, Ах, невидимка ты! Черная харя, Кровавая пасть, Ну-ка я погляжу на тебя, На глиняную морду твою, На кривые колени твои! Выходи на битву, злодей! А боишься — так не взыщи, Силою притащу! — Покамест Нюргун Боотур говорил, Покамест от ярости боевой Взбухали его бока, Вдруг невесть откуда взялся Трехголовый Огнедышащий змей. Как курительной трубки чубук Обтягивают ремешком, Он Нюргуна обвил, обкрутил От лодыжек кряжистых ног До гордого яблока горла его, До вздувающейся шеи его. Будто железом полосовым, Со скрежетом огненный змей Толстыми кольцами оковал Тело богатыря; Раздвоенными языками, Семисаженными языками, Как бичами, щелкая, зарычал, Так, что подземный каменный лес Отгулом загрохотал, Так, что недрами трех Преисподних бездн Дрогнул Нижний гибельный мир… Оглушительно-зычно Змей заревел.

СТИХ 130

ОГНЕННЫЙ ЗМЕЙ

А-а!

Недоносок, нойон-богдо! А-а, красавец! А-а, дурачок! Ах, как тут бахвалился ты! Я все туже буду сжимать Дюжее туловище твое! Пищу, проглоченную вчера, Изрыгнуть заставлю тебя Из горла широкого твоего! Пищу, проглоченную позавчера, Извергнуть заставлю тебя Из прохода заднего твоего! Попробуй, двинься, пошевелись! Посмотрим — силен ли ты? — Тут железными кольцами змей Так туго его сдавил, Что у богатыря послабей, чем Нюргун, Помутился бы свет в глазах, Поднялся бы трезвон в ушах, Хрустнули бы позвонки, Треснул бы хребет становой!

СТИХ 131

НЮРГУН БООТУР

Эй ты, крадущийся по ночам На кривых косматых ступнях, Выходец из подземной тьмы! Ты хитер на всякий обман, Выродок адьарайских бездн. Ты в будущие времена Не будешь меня укорять, Что тебя не предупредил, Что врасплох на тебя напал! — Так Нюргун Боотур Хитрил, говорил, Дыханье переводя. Мира подземного исполин Захохотал в ответ, От хохота корчился он, Вдоль огромного туловища его Зеленые вспыхивали огни. Тремя головами тряся, Три пасти разинул он, И железные кривые клыки, Словно ржавые сошники, Оскалились в шесть рядов. Раздвоенный огненный хвост Распластывался в длину, Раскатисто смех гремел.

СТИХ 132

ОГНЕННЫЙ ЗМЕЙ

Ой, лопну от смеха! Ой, умру! Ох, горе мне! Ох, позор! Богатырем ты себя возомнил! Болтаешь мне всякий вздор? Эх, бедняк! Ты попал мне в пасть, И пропал, как червяк! А еще предупреждаешь меня — Что, мол — иду на тебя! А еще пугаешь меня! Сколько слов мне страшных наговорил! Ах ты, пестренький мой щенок, Ах ты, выкидыш! Верхнего мира боец! Теперь, как сел на тебя верхом Такой, как я, богатырь — Откуда ты силу возьмешь, Откуда чары возьмешь Освободиться, спастись? Ну, что ж ты, бедняга, стоишь? — Так извивался и хохотал, Так издевался змей.

СТИХ 133

ОГНЕННЫЙ ЗМЕЙ

Владеющий Вороным конем, Стоя рожденным На грани небес, Стремительный Нюргун Боотур Громовый клич испустил, Всю свою мощь собрав, Трижды натужился он, Мускулы до звона напряг, Вспучился, как гора, Так, что чуть не лопнул Чудовищный змей, Только треснула шкура его на спине, Только жилы в теле его С треском, словно лыко, рвались… Зубы стиснул от боли Нюргун Боотур, Зычно, громко он закричал И грянулся о гранитное дно, О гулкое трехслойное дно Погибельной нижней земли; Громом загрохотал, Молнией засверкал И в черную каменную скалу, Словно в черную печень Лежащей коровы, На три сажени врезался он, Словно топор громовой; В осколки скалу расколол, Змея, душившего в кольцах его, О твердый гранит ободрал. Разорвался, гремя, Трехголовый змей, Испепелился, пропал… Но у грозного невидимки-врага, У оборотня подземных сил Уот Усутаакы Были нерушимо сильны Девяносто девять чар колдовских, Восемьдесят восемь Обманных чар. Только искрами Расс ыпался он, Вмиг могучее сердце его, Вместилище жизни его, Полыхнуло мутным огнем, Улетело, как синий дым. Исполин, прославленный в трех мирах, Владыка подземных бездн, Дух бездонного, огнемутного моря — Ледовитого Муус-Кудулу, В непомерной мощи своей Не укрощенный никем, Повелитель абаасы Уот Усутаакы В ужасающем обличье своем, В истинном виде предстал. Черной пеной Из пасти плюясь, Изрыгая брань и хулу, Словно ель вековая в снегу, Словно выкованный Целиком из железа, Несуразно огромный он Вдруг перед Нюргуном предстал В подлинном величье своем. У него безалаберное лицо, Как обвалившийся косогор, В семи провалах гнилых, Черное, Обросшее сплошь Бородавками и паршой; Едкий, как щелочь, Единственный глаз Словно из ущелья глядит Из прищура бугристых век; Его единственная нога Раздвоилась в колене кривом, Разрослась она вкривь и вкось; Его единственная рука Разветвилась у локтя на две руки, На две стороны бьют наповал Дюжие кулаки; На широкое темя его Нахлобучена набекрень Проржавленная железная шапка, Схожая с орлиным гнездом, Развалившимся за девять веков. Тридцатипудовые на ногах Железные торбаса-сапоги; Из железа кованная на нем В девять слоев броня; Из шкуры дохлых телят Шлык на его башке. На длинной шее Шкура льва, Облезлая доха на плечах Из заразных, Содранных с падали шкур. Осклабился Адьарайский главарь Огромным своим, Вислогубым ртом, Оскалил зубы, смеясь, Огненный столб вихревой Выдохнул из себя. То ли гнев клокотал У него в груди, То ли смех его распирал, — То хватался он за бока, То лопатами рук ударял себя По единственному бедру. Кривыми ногами Подрыгивал он, Приплясывал он, Подпрыгивал он, То заклятья невнятные бормоча, То по-медвежьи рыча, То выпью лесной крича, То заливисто хохоча, То по-волчьи воя — Тоскливо, уныло, Вопил он — Голос свой подавал.

СТИХ 134

УОТ УСУТААКЫ

Аар-дьаалы!!! Ыарт-татай!!! Услыхал гремящее имя мое На семи великих путях, Услыхал раскаты славы моей На восьми великих путях, Прискакал, видать, из высокой страны Гость отважный, подобный мне, Прилетел, видать, из далекой страны Друг — по удали равный мне! Высоко занося чело, Вот он — сам пожаловал к нам! А-а, буйа-буйа-буйакам! А-а, буйа-дайа-дайакам! На каком лугу травяном Сливками дюжей коровы вспоен — Дородным выросший богатырем, В каком краю, У какой Выпуклогрудой хозяйки-хотун, Просторные недра ее растворив, Расторгнув лоно ее, Рожденный ногами вперед, Вскормленный несякнущим родником Прекрасных ее сосцов, Непомерно сильный, Неломкий в кости, С грозными мускулами исполин, Грузной поступью колеблющий мир, Кто он — первый в роду уранхай-саха, Играющий головою своей, Бесстрашный — пришел сюда? В стародавние времена, В незапамятные года Голос глухой вещал, Что владыки Верхнего мира, Великие духи небес, В Средний многострадальный мир, Словно стрелу оперив, Острием стальным одарив, Выкормыша своего пошлют — Девятилетнего удальца, Владеющего Вороным конем, Стоя рожденным На грани небес, Нюргун Боотура-богатыря, Выраставшего взаперти, В темноте, Воспитанного в цепях На верху волшебной горы, В золотом дому Удаганки небес — Бессмертной Айыы Умсуур, Чье счастье вечно цветет, Чья не иссякнет мощь, Чья не споткнется судьба. Великим чарам научена, От крови заговорена, Готовая к смутам трех миров, Издревле стала она Врачевательницей девяти небес, Заклинательницей восьми небес. Думал я — Недоносок, выкидыш ты. А увидел — Ты силен, закален; Думал я, Что бессилен ты, А великой мощью Ты наделен, Исполински широк в плечах. Ты, оказывается, стал Защитником средней земли? Ну, детина, Хоть строен ты и хорош, Хоть собой ты — ух как! — пригож, Я играючи Изломаю тебя, На части разорву, Длинные кости твои сокрушу, Короткие кости В шугу раздроблю, Насмерть тебя уложу, Брюхо твое распорю! Поперек широкой дороги твоей Не вставал я, не брал на себя греха. Длинного твоего пути Я не пересекал, Не брал на себя вины. Что же ты, — ни с того, ни с сего, Прилетел, угрожаешь мне Средь владения моего? На Мотыльково-белом коне Летающий высоко, Юрюнг Уолан-богатырь Широкую дорогу мою Дерзко переступил, Длинную дорогу мою преградил И за это пал от моей руки. Пеплом станет он и золой. Кровавую клятву нарушил он И пролил кровь свою, Глаза навеки закрыл. И неужель врага своего В трех мирах ища, Отыскали вы Одного меня? Почему взялись Обижать, утеснять Одного меня? И теперь меня ты не упрекай, Что тебя не предупредил, Берегись, за оружье берись! — Тут — невесть откуда взялся в руках Уот Усутаакы Сверкающий меч-пальма, Ударил по шлему высокому он Богатыря айыы, Так что искры взлетели ввысь На девять саженей. Увернулся Нюргун Боотур, По шлему скользнул удар, Не ранил его, не задел. Тут защитник Двуногих племен саха Обрушил удар своего меча На широкое темя — На ржавый шлем Сына подземной тьмы. Богатырь адьарай Увильнул, отскочил. Мимо пришелся удар. Меч исполина айыы На девять маховых саженей В долину смерти вошел. Вдребезги, мелкой дресвой Разлетелся твердый гранит. Гром по трем Преисподним загрохотал, Молнией полыхнул. Как два зверя, зычно крича, Как два льва, свирепо рыча, Друг у друга мечом норовя Черную печень рассечь — Будто сшиблись гора с горой, Бить взялись друг друга они. Незыблемое преисподней дно Задрожало, заколебалось… Всколыхнулось лоно само Бедственных нижних бездн. Боевой их громовый клич Долетел до верхних небес, Гулом наполнился Средний мир. Ударяли друг друга они По шейным позвонкам, В сердце друг друга били они Остриями копий своих. Гнулись, как гибкие тальники, Длинные их мечи; О трехслойную ударяясь броню, Притупились рогатины их. С сожаленьем богатыри Бросили оружье свое. Тут они Пятипалою силою всей, Десятипалою силою всей, Палицами в девяносто пудов Колотить друг друга взялись, Черепа норовя проломить. Как сырая глина, в руках Расплющились палицы их. Железными — в пятьдесят пудов Ядрами на тяжелых цепях По бронзовым скулам Друг друга они Начали ударять. Вдребезги, как сырые грибы, Разбились железные ядра их. Не знали, как дальше быть, Не знали, чем дальше бить. Ладони широкие их, Как лопаты гребущие снег, Дюжие пальцы их Сжимались в кулаки. Величиною с тушу быка, Кулаками тяжелыми богатыри По бокам друг друга взялись, Словно молотами, ударять.

Устояли они в кулачном бою, Не покачнулся ни тот, ни другой. С криком, гиканьем богатыри, Словно вздетые на рожон караси, Навалясь друг на друга, Бороться взялись, Принялись хребты друг другу ломать. Будто дерево, Гнули друг друга они, Будто гибкий тальник, Сплелись, завились. Лоно гранитное Нижнего мира Сапогами железными истоптав, В щебень раздробили они; Вязли до бедер в нем, Утопали в нем до колен. Растоптали — с низиной Вровень — они Возвышенные места, А низины Вздыбились в высоту, Косогорами поднялись. Гребни острые Густокровавых гор Ударами сокрушив, Торбасами железными искрошив, В яростном кружении борьбы Вихрями закрутив, Будто смерч Пылающих искр и углей Низринули в Ледовитое море, В бездонное море Муус-Кудулу… С бедственных полуночных небес, С белого свода, Полного чар, С широких, грозящих бедой Дорог Куохтуйа Хотун, Со студеных просторов ее — Сорвался буйный огненный вихрь; Сверху вниз кружась, налетел Отрывающий голову чайки морской Бешеный ураган. Тучей взметая Летучую пыль, Буря завыла, визжа. Содрогнулось Нижнего мира дно, Трех преисподних дрогнула твердь. С западного края небес Черная вьюга примчалась, кружась, Молния распорола мрак, Гром раскатами загремел. Суматоха, смута, раздор В трех великих мирах пошли, Умножились, разлились Без края и без конца, Будто гибель слепая пришла, Будто смерть плясала, кружась… Нескончаемо длился бой, Гул его тяжелый и гром Слышен был глубоко под землей. Буря лютая не стихала, Будто рушился мир земной. Необъятных бедствий разгул Человеческие сердца Ужасом захолонул. Восходящие по утрам, Заходящие по вечерам, Тусклый серп ущербной луны И темное солнце подземной тьмы Повернули круг своего кольца, Справа налево пошли. Сумрачный Нижний мир Закружился, Крениться стал. Захлестал из трещин его огонь, Тьма сгустилась — Черная, как смола. Ратоборцам До бедер из-под земли Мертвая вода поднялась, Хлынула, Разлилась.