Ямата-но Орочи
Шрифт:
Доки — это любопытные создания. Они демоны, по природе своей напоминающие Шинигами, но все-таки имеющие какие-никакие физические тела. Однако…
Сменившаяся мелодия кото заставила доки замереть, а из их ртов вырвались белесые черви. Слепые, но со множеством пастей на бесформенном теле. Они напоминали морских червей, живущих в хитиновых трубках и высовывающихся из них в поисках добычи. Есть у меня подозрение, что сами по себе доки — это нечто вроде хитиновой трубки для червя. Домик, защита, раковина. Интересно, домик этот свой, родной, или украденный, как у раков отшельников. Может, доки и черви внутри них —
Да, вопрос, конечно, интересный, но к сути дела никак не относящийся.
Опустив ладони на струны кото, я оборвал мелодию и отменил призыв. Доки пропали в облаках иллюзорного дыма, я же перевел дыхание, восстанавливаясь после применения техники.
Демоны имели духовные тела, нематериальные. И были по сути вампирами, высасывающими физическую энергию из живых организмов. Чем-то они напоминали меня самого, только я вынужден наполнять свое существо духовной энергией. Энергетический вампир, наверное, так можно мне сейчас называться. Особенно в образе Кёды Юки, в котором заключен Роён из Рококу, и тело которого находится в постоянном слиянии с Самехадой.
Если честно, в попытке восстановить энергетический баланс в Кёде я, выходит, убил Самехаду. Обычно опытный мечник мог слиться с этим мечом. Недостаточно опытный при этом мог лишиться разума, быть захваченным волей клинка. Я же, после одного из разговоров с прошлой Хакуджа Сеннин, когда она сказала, что ножны для Кусанаги — это его владелец, начал разбираться с подобными техниками слияния. И, действуя с Самехадой по отработанным с Кусанаги приемам, поглотил клинок Кири целиком.
Все-таки техника получилась какой-то недоработанной, похоже. А то было два хороших меча, а я один сломал, а второй потерял.
Для остальных клонов донорами духовной энергии в основном стали отловленные монстры. Этот метод работал с Морьё и Когенрью, поэтому его я решил расширить на остальные тела, захватив Трехглавого из Юмегакуре и еще одного ками Узумаки, поселившегося в этом мире, Гьюки, которого местные из Деревни Срубленного Дерева именовали Кагебоши. Несколько лет практики в новых условиях бытия научили более рационально расходовать энергию и успокаивать разум, чтобы не страдать от психосоматических расстройств. Как-то сжиться с собственной неполноценностью удалось, но все решения были лишь симптоматическим лечением. Основная задача до сих пор не решена.
— Орочи, — отвлек меня от дум женский голос, обладательницу которого я заприметил еще издали, но, увлеченный размышлениями, не обратил на нее внимания.
— Слушаю, Мейро, — отодвинувшись от кото, я, не вставая с татами, повернулся к Мейро Чиноике, человеку, введшему меня в этот мир.
— Для начала это я тебя слушаю, — слегка нахмурилась женщина, отчего на юном лице проступили странные, вызывающие диссонанс с молодым обликом, морщинки.
Несмотря на омолаживающую технику, которую я применил на ней, не самая простая жизнь все-таки берет свое. К шестидесяти годам та, кого иногда за спиной называли бессмертной ведьмой, все-таки немного начинала показывать свой истинный облик, хотя все еще ей сложно было дать больше двадцати.
— Ну, что тебе сказать? — сев свободнее, я покрутил головой, разминая шею. — Работа идет.
— Ты прибыл в Страну Демонов, чтобы освоить техники жриц, — усевшись
— Все это звенья одной цепи, — недовольный таким явным укором, ответил я. — Я готовлюсь к глубокому погружению на тот свет. Этот процесс сейчас для меня гораздо опаснее, чем раньше. И мне нужно изучить не только техники жрицы, но и тех, кто на том свете мне может встретиться.
Возвращение своей души — это основная моя задача на текущий момент, и для ее решения у меня есть несколько способов. Один из них — попробовать погрузиться по старинке в тот мир и попытаться обнаружить себя самого. Я почти на сто процентов уверен, что сгинул где-то в загробном мире. В месте невероятно обширном, имеющем свои законы и населенном голодными до физической энергии духами, для которых все мои клоны практически идеальная добыча — минимум собственной духовной энергии для самозащиты, максимум вкусной физической для их насыщения.
Для преодоления этого препятствия я и оказался в Стране Демонов в облике Дайки Рюсея, чтобы освоить техники и чакру жриц, которая способна противостоять потусторонним духам. Ну, это помимо того, что нужно курировать протекающие на соседнем материке политические процессы.
— С культивацией чакры жриц у меня есть прогресс, — добавил я, для наглядности решив продемонстрировать свой прогресс.
Техники Мироку базируются на специфичной чакре розово-сиреневого цвета с уникальными свойствами. Наверное, ее можно с большой натяжкой назвать Стихией Света, что-то сродни Сензоку но Сай в Храме Огня. То есть, по сути, это уникальное преобразование свойств чакры. Сейшицухенка, требующее тренировок и, в случае с силой жрицы, наличия генома. С последним проблем не было, наличие в Дайки генов Узумаки решало эту проблему. С тренировками было сложнее. Как и в Храме Огня, тренировки для получения чакры жрицы требовали не физических упражнений, а ментальных и духовных. Главное для этой чакры — особое состояние сознания, для его достижения существуют различные ухищрения, вроде аскезы, медитаций и приема специальной фармацевтики. То есть простым редактированием генома успехов добиться не удастся, это не кеккей генкай.
Очистив разум, я сосредоточился на внутренних потоках энергии. Медленно и аккуратно сложенные ручные печати помогли направить их в нужном мне направлении. Чакра от головы спустилась вниз, ручейком обрушиваясь по тенкецу и каналам, пока не закружилась в районе живота, меняя цвет и свойства, начиная согревать тело изнутри, подобно зажегшемуся внутри солнцу. Мелкая дрожь пробежала по мышцам, волной пробежали мураши по спине снизу вверх, заставив волосы зашевелиться на голове. Поток энергии заскользил по меридианам к пальцам, вырвавшись наружу потоком бледно-розового сияния.
По ощущениям и по цвету эта чакра напоминала чакру Рюмьяку, одновременно имея схожесть с чакрой монахов Храма Огня и храма Хачаидайрюо. Сделав еще мысленное усилие и сложив ладони лодочкой, удалось сформировать чакру, придав ей форму и движение. Я почувствовал, как по виску покатилась капелька проступившей от сосредоточенности испарины. Свет закружился, сворачиваясь в смерчик, который быстро развеялся брызгами света. Ниндзюцу распалось, не завершившись. Над контролем этой чакры стоит поработать еще.