Ямата-но Орочи
Шрифт:
Подобрав по пути уже начавшую остывать руку Забузы, я подошел к самому Момочи и со вздохом опустился рядом с ним на колени. Предстоит немного попотеть. Да, традиционным методом приращивать руку будет долго. Все нервы, мышцы и вены сшить, разрубленные кости друг к другу приладить. Без четверки первоклассных ирьенинов просто так приставить и срастить руку не получится. Можно, конечно, вспомнить о темной медицине, но без крайней необходимости прибегать к ней не стоит. Момочи не Узумаки, такое лечение может оказаться для него хуже увечья. Ничего, Забузе еще повезло,
Спустя полчаса я все-таки завершил работу. К этому времени шум в поместье утих, впрочем, так толком и не поднявшись. Мне кажется, пара Акацки просто прошли сквозь всю охрану как нож сквозь масло. И хорошо, что возвращаться они решили другим путем. Когда я, умаявшись, смахивал пот со лба после операции и приступал к перевязке, из коридоров поместья начали робко выглядывать первые слуги. Оглядевшись по сторонам, они либо быстро возвращались обратно, завидев меня, либо так же быстро убегали прочь, если меня не видели. Мне же до них дела не было.
— Гендзюцу Кай! — прикоснувшись ко лбу Забузы, произнес я, снимая с него иллюзию.
Пришел в себя Момочи едва ли не мгновенно и тут же попытался на меня наброситься. Но с его кровопотерей, плотно примотанной к телу рукой и резко дошедшей до сознания болью это было сделать сложно.
— Не в ту сторону воюешь, — улыбнувшись, похлопал я Момочи по здоровому плечу.
— Юки? — мутным взглядом посмотрел на меня Забуза. — Можно было не сомневаться… Ты, скользкий угорь, как всегда жив и вытаскиваешь с того света. Проклятье… Только. Не всех. В этот раз, — прозванный Демоном шиноби попытался подняться на ноги, кривясь от боли и слабости, он с трудом выдавливал из себя слова. — Где Мей?
— Тут она. Жива, — ответил я Забузе, направившись в сторону кустов, куда отбросил Теруми.
— Слава ками… — облегченно выдохнул в ответ Момочи. — Какая обстановка?
— Сейчас, — за ноги вытаскивая Мей из кустов во дворик, ответил я Забузе. — Расскажу, только ее в чувство приведу. Чтобы по два раза одно и то же не повторять.
— А Кисаме и Ороши?
— Они далеко, но им повезло, — ответил я, уже успевший осмотреться с помощью додзюцу. — Кажется, они встретились с Акацки одними из первых, их просто заключили в гендзюцу.
Через минуту Момочи с Теруми стояли вместе, мрачно уставившись на тела Китеки и Хакамадаре. Я пока не стал спешить с поисками и приведением в чувства Кисаме и Ороши и просто сидел на земле, глядя на кирининов. Китеки и Хакамадаре. Это не первая потеря, но мы были в одном отряде слишком долго, чтобы Мей и Забуза могли просто о них забыть. Затянувшееся молчание прервал Момочи. Тяжело проведя по лицу рукой, он холодно спросил меня:
— Куда они сбежали, Юки?
— Ты хочешь им отомстить? — обернулась к Момочи Теруми.
— А ты? — лаконично спросил он в ответ.
— Не сейчас, Забуза, — тяжело покачала головой Мей.
— За ними погнался сам Мизукаге, — произнес я, вновь активируя додзюцу и поглядев в сторону. — И для нас все-таки есть смысл за ними последовать.
— Кёда… —
— Если хочешь что-то изменить, то нам нужно поторопиться, Мей, — посмотрев в глаза девушке, настойчиво сказал я.
Она поняла, о чем я говорил. И мы все-таки пошли по следам Акацки. Успели как раз вовремя, несмотря на слабость Забузы. Естественно, успели не для того, чтобы отомстить. Точнее, не для того, чтобы отомстить Шисуи и Биве за смерть товарищей.
Мы вышли на небольшую поляну, заваленную трупами ойнинов. Здесь Мизукаге со своим отрядом настиг пару Акацки. Для ойнинов это стало роковым событием, как и для Бивы Джузо. Нукенин Киригакуре не смог уйти от своей судьбы, погибнув в бою с Ягурой. Шисуи смог уйти, оставив позади обожженного молниями Четвертого Мизукаге.
Он все еще был жив, но без сознания.
— Решайте, — обернувшись к Забузе и Мей, сказал я им, отступив в сторону. — Начнем мы сейчас или продолжим выжидать.
Оба киринина посмотрели на лежащего израненного Ягуру и переглянулись. На поляне повисло молчание. Парочка словно переговаривалась без слов, пока, наконец, Теруми уверенно не сказала:
— Время Кровавого Тумана должно быть завершено.
Еще секунду молча посмотрев в глаза девушке, Забуза отвернулся к Ягуре. Запустил руку за пазуху изорванного кимоно и достал оттуда небольшой свиток. Дернув зубами за тесьму, его связывающую, Момочи решительным жестом развернул свиток и бросил его на землю. На желтоватой бумаге оказалась лишь одна печать, прикоснувшись к которой, Забуза достал из засиявших линий фуиндзюцу длинную рукоять меча. Фактически только ее одну он и достал, потому что от самого клинка остался лишь обломок в ладонь длиной.
Кубикирибочо сильно потрепало после того, как Куроба отрабатывал с ним новые техники нинкендзюцу. И даже такого огрызка от большого занбато было достаточно, чтобы отсечь голову беззащитному Ягуре.
Что же, печально наблюдать такой бесславный конец великого шиноби, которому слишком часто не везло в жизни. Родился в Кири времен Третьего Мизукаге, попал под контроль Обито, стал его марионеткой. И погиб такой смертью. Ну, хотя бы не приходя в сознание. Так или иначе, вольно или невольно, но он не был ангелом, на его руках море крови.
Забуза, подняв вверх заметно выросший клинок Кубикирибочо в дрожащей от слабости после кровопотери руке, холодно произнес, глядя на пьющий кровь Четвертого Мизукаге меч:
— Времени Кровавого Тумана пришел конец.
Глава 5. Ученье — свет
17 августа 59 года от начала Эпохи Какурезато
Мягкое движение кистью, пальцы, облаченные в бамбуковые плектры, касаются шелковых струн, рождая в воздухе низкий, протяжный звук. Пальцы второй ладони слегка покачивают вибрирующую струну, то сильнее, то слабее прижимая ее к передвижной подставке, отчего тон звучания словно плавал, разливаясь в воздухе волнами. Музыка висела в пространстве, позволяя надежно контролировать призванных демонов.