Янки. Книга 3

Юллем Евгений

— Дура, потому что…

Ну дальше я дослушивать стенания двух актрисок не стал. Их неудавшиеся перепихоны меня не интересовали. Я медленно брел между отдельно стоящими в стороне от всеобщего веселья людьми, прислушиваясь к разговорам и сканируя ауры. Вроде все спо… Стоп! Одна аура полыхнула знакомым светом. Суккуб! Ослепительно красивая блондинка в красном коротком платье, несмотря на свежесть прохладного воздуха, беседовала с каким-то неопределенной наружности типом, мило ему улыбаясь и строя куры.

Ну и ладно, возьмем на заметку. Я не мусор-экзорцист

и спасать никого не обязан. Тем более ничего криминального, кроме наличия собственно суккуба нет. И зачем людям портить веселье ритуалом изгнания? Весь кайф обломаю. Лучше еще проверим оставшихся гостей — явно тут не одна тварь окопалась.

И точно! Пошатавшись с унылой рожей и взяв для отвода глаз стакан я ядовито-розовым пуншем, я увидел до боли в яйцах знакомую ауру. Похоже, все-таки кровососы не вняли моему предупреждению, и подослали очередного киллера к жертве. Так, за кем следить? За суккубом или вампиршей? Или вот за той волчицей-оборотнем, кутающейся в куртку, накинутую на платье? Да у вас тут прямо сходняк полтеров… Следить надо за охраняемым лицом, а не за потенциальными убийцами, за ними как раз дело не станет. А вот и само лицо, раскрасневшееся от выпитого виски, доброе такое… Ладно, пускай пока пообщается с гостями, а у меня другое дело есть.

Зайдя за дом подальше от чужих глаз, я нажал на перстень.

— Ну ты ему и насоветовал! — появилась взъерошенная ламия.

— Что на этот раз не так?

— Да он оплел всеми возможными плетениями забор, хрен проникнешь. Сотри хоть пентаграмму у запасного выхода, мне проход туда-сюда нужен.

— Нашла что-нибудь?

— Ага, — на вечно неунывающей роже ламии появилось хищное выражение. — Пятерка наблюдает за домом, хочет либо навестить клиента, либо похитить, в любом случае намерения у них не добрые.

— Вампиры, что-ли? Тут одна шатается, как наводчица.

— Нет, оборотни.

— А им какого хрена надо? — удивился я. — Или им не нравится, как он лихо мочит их в фильмах?

— Ну они антагонисты вампиров, как ты знаешь, но думаю дело не в этом.

— Видел я одну такую тут.

— Ну вот за ней и следи, — сказала ламия.

— А также еще и вашу братию.

— Кого? — напряглась ламия.

— Суккуб. Причем такой аппетитный…

— Скажи еще «я бы вдул», — усмехнулась ламия.

— Ну как тебе сказать… — замялся я.

— Понятно, — оскалилась в ухмылке она. — Три разных полтера в одном месте…

— Это я еще не всех пробил. Может и больше. Как устанут, разбредутся и начнут бухать, тогда и проверю, — я прислушался к звукам из-за дома. Судя по ним, там веселье шло полным ходом, и Дабл зажигал нипадеццки.

— С псинами что делать будем? — спросила ламия.

— А пошли пока их навестим, — сказал я. — Что-то скучно мне стало на вечеринке. Замутим свою.

— Ну пошли, — она повернулась к черному ходу. — Стирай пентаграмму.

Я крался в зарослях, сохраняя полную бесшумность, включив Полог Тишины — а то у волчар даже в человеческой морфе отменный и нюх,

и слух. Только вот я был не один — ламия уже была на месте, сторожа добычу.

Ага, вот и знакомые ауры, точно, она не ошиблась, пять рыл в полной боевой готовности. Бдят, чутко прислушиваясь к добивающей аж сюда музыке.

— Добрый вечер, — ласково и мило поздоровался я. Блохастые аж подпрыгнули. — И какого лысого мы тут делаем?

Рык, рев, и все пятеро начали морфировать. Ну уж нет, дорогие товарищи. Отжигаю теперь я… и ламия. Внезапно появившись за их спинами, она взмахнула своими руколапами, и оторванные головы упали на траву. Немая сцена продолжалась недолго — пока двое поворачивались к ламии, один, видимо вожак, прыгнул на меня. Эх, зря я клыч не взял, но кто же знал? А вот трофейный «Ка-бар» «Триглава», до предела заряженный плетениями, я не забыл прихватить.

Уйдя за счет ускорения вбок, я отсек вспыхнувшим лезвием лапу летящего вожака, заставив того с воем приземлиться в траву. А вот не отрастет лапка, ножик-то не простой, как раз для вампиров и оборотней. Оставшиеся двое решили помереть с музыкой, и бросились на нас с ламией. Но силы были явно неравны — я вспорол своему противнику брюхо, заставив вывалиться наружу потроха, а потом нанес ему удар клинком в основание черепа. А ламия так просто без затей перекусила шею своему.

Остался ползающий на трех лапах волчара, скуля и пытаясь встать.

— Морфируй обратно, — сказал я, поигрывая ножичком. — А то поиграем в прикладную ветеринарию, и начнем с дефабержирования. Ты меня понял?

Он посмотрел на стоящую над ним и ласково улыбающуюся ламию. Та ухмыльнулась, и показала в оскале впечатляющие клыки.

— Ну?

Тело оборотня начало превращаться в человеческую морфу. А вот одной руки у него не было, только культя.

— Прикройся, — я брезгливо кинул ему ногой куртку. — И начинай колоться.

Оборотень неуклюже натянул куртку, с ненавистью глядя на нас.

— Зачем? — спросил он, клацнув зубами, правда теперь человеческими и от холода.

— Что вы здесь делали? — открыл я свою ауру.

— Вы напали на нас и убили четырех моих братьев из стаи, Совет Существ вас осудит!

— Размечтался, — сказал я. — Нападение было на нас. Вы напали первыми. Я лишь всего поздоровался с вами, а вам так не терпелось порвать меня на тряпки, что вы перешли в звероформу и атаковали.

— Мы занимаемся своими делами, и вас не трогали, — продолжал гнуть свою линию волк.

— Какими?

— А вот это тебя не касается, мусорок.

— Меня еще никто так не обзывал, прикинь? — сказал я ламии. — Ну ладно, не хочешь говорить — спрошу твою самку, которая сейчас внутри дома.

Волчара зарычал от ярости, звериный рык исходил из человеческого горла весьма убедительно. Тренировался, что ли?

— Отвечай, пока фальцетом не заговорил. Или завыл.

— Да иди ты! — и волк бросился на меня, напоровшись на лезвие ножа. Глаза его погасли, и тело медленно упало на траву.