Янтарь чужих воспоминаний
Шрифт:
К дому Кристины подъехал экипаж, и она кивнула, все так же не глядя на Орина.
— Меня ждут.
Она развернулась и пошла по дорожке, чувствуя, что мужчина смотрит ей в спину.
— Кристина! Подождите, — он догнал через несколько шагов и замер, всматриваясь в ее глаза. — Спасибо. — Взял ее ладони, сразу обе, и прижал к губам, согревая дыханием. И отпустил. Крис кивнула и пошла к ожидающему ее водителю, стараясь не улыбаться. На душе было радостно, и ей ужасно хотелось рассмеяться.
***
— Уже успела нажаловаться своему любовнику? — Хантер затащил ее в глубокую нишу за статуей Измененного, где царил полумрак, и голоса посетителей долетали приглушенно.
— Отпусти, — прошипела девушка, — с ума сошел? Я не понимаю, о чем ты!
— Какого демона Шелд начал меня проверять? — темные глаза мужчины зло сузились, и он снова сжал запястье Кристины.
— Руки убери, — холодно процедила орита. — Вопрос не ко мне. Меня куратор не посвящает в свои проверки!
— Что, и под одеялом не делится? — похабно усмехнулся Хантер.
Кристина вздохнула и изо всех сил наступила тонким каблуком на ногу дознавателя. Он вскрикнул и зло оскалился.
— Я сказала, руки убери! — Кристина чуть повысила голос. — А на вопрос я уже ответила. С Шелдом меня связывает только работа.
— Так я тебе и поверил! Все знают, что ты с ним спишь! Может, поделишься сведениями по-дружески? Он решил проверить весь уровень или только меня?
— Я сплю с Шелдом? — опешила Кристина. — Бред какой… Да с чего ты это взял?
— Так говорят, — Хантер пожал плечами и засунул руки в карман куртки. — С чего бы ему брать на работу такую, как ты? Он всегда работал только с опытными оритами. К тому же, я слышал, ты не справляешься. Но все еще здесь. Странно, правда? — он многозначительно улыбнулся и склонился, заглядывая девушке в глаза. — Слушай, Крис, давай по-хорошему. Ты мне поможешь, расскажешь, что происходит, а я — тебе. Подстрахую, где нужно, подскажу... со мной лучше дружить, правда, я могу быть очень полезен, уж поверь…
— Подожди, — Кристина нахмурилась, начиная понимать. — Все эти разговоры, ужин, заигрывания… Ты что, хотел, чтобы я передавала тебе разговоры с Шелдом? Секреты? Так, что ли?
— Слушай, ну не строй из себя невинность, — он досадливо фыркнул. — Сначала ты мне просто понравилась. Но можно и удовольствие получить, и — пользу. Поговаривают о больших проверках, и если ты мне расскажешь, все, что знаешь…
— Я ничего не знаю! — выдавила из себя девушка. Голова начала болеть, и она с трудом удержалась от желания сжать виски ладонями. — Я вообще не понимаю, что тут происходит. О чем ты говоришь? Да плевать мне на это!
— Тебе плевать, а мне нет! — снова разозлился он. — Если Шелд думает, что может меня выкинуть… он ошибается. Сильно.
—
***
Осень.
Кай.
Водителя отпустил, не доезжая поместья, и дальше пошел пешком, рассматривая дом на берегу. Родители гордились им по праву: трехэтажное здание с колоннами и широкой парадной лестницей впечатляло. Родовое гнездо семьи. Я не был здесь много лет.
Прошел по дорожке между аккуратно подстриженным кустарником, остановился у ворот. Охранник выскочил, и его эмоции были написаны на лице. Пренебрежение к пешему путнику, что стоит у ограды богатого дома, потом узнавание, изумление и страх.
— Господин? — выдавил он, пятясь. Я кивнул и прошел за ворота, отказавшись от сопровождения.
— Я знаю дорогу, Арнот, — негромко сказал я, останавливая охранника. Тот судорожно сглотнул. Страха стало больше.
— Я доложу госпоже…
— Оставайся здесь, — я почти улыбнулся, — а госпоже я сообщу о своем визите самостоятельно.
Он снова дернул горлом, но послушался. И правильно, все-таки это поместье принадлежит мне. И прислуге плачу жалованье тоже я.
До белой лестницы вела парковая дорожка, садовник, постригающий кусты, проводил меня взглядом. Его любопытство окутало меня вязкой пеленой и схлынуло, когда я отошел. Я чуть помедлил на пороге, прислушиваясь к своим ощущениям. И уверенно пошел в западное крыло дома.
Одно из неоспоримых достоинств эмпатии — умение находить любого человека по его эмоциям. Конечно, это могут не все. Я — мог. Чувства оставляют запах и цвет, словно шлейф, тянущийся за своим хозяином. Со временем он растворяется в пространстве, исчезает. Здесь шлейф вел меня через галерею на второй этаж, и я поднимался, не обращая внимания на удивленные и чуть испуганные взгляды, на поклоны, льстивые улыбки и шепотки. Толкнул дверь отцовского кабинета.
— Я ведь сказала, не беспокоить меня! — недовольно вскинула взгляд Милинда и осеклась. Медленно положила бумаги на черную лаковую поверхность стола, поднялась. Я скользнул взглядом по ее собранным в тугой узел волосам, синим глазам, бежевому платью. Ног не видно, но готов поклясться, что Мили на каблуках. Хорошо.
— Кай, — она произнесла это имя равнодушно, но легкая хрипотца и расширенные зрачки ее выдали. — Что ты здесь делаешь?
— Прикажи слугам уйти, Мили, — я прошел в кабинет, тронул пальцем хронометр на каминной полке. После смерти родителей здесь ничего не изменилось, надо же. Посмотрел на Милинду через плечо и перевернул песочные часы в серебряном ободе. Песок в них был золотой, и сквозь узкое горлышко он сыпался с тихим шелестом.
— Ты думаешь, что можешь просто прийти и приказать мне? — вспыхнула Мили. Вышла из-за стола, вскинув гневно голову. Я посмотрел на ее туфли и улыбнулся.