Янтарь чужих воспоминаний
Шрифт:
***
Лили не разговаривает со мной уже неделю. Первый день я ушел в хранилище и просто забыл об этом, выкинул из головы, как инцидент, не стоящий внимания. А вечером не сразу понял, почему на мои вопросы синевласка молчит и смотрит в потолок.
— А, вспомнил, — усмехнулся я, — ты со мной не разговариваешь. Вот повезло. Никакой болтовни, лишь приятное времяпровождение. Мечта любого мужчины!
Лили насупилась, а я, рассмеявшись, ушел в душ.
—
Уже стоя под тугими струями воды, услышал скрип половицы и уловил движение отъезжающей стеклянной дверцы. Улыбнулся, не поворачиваясь. Значит, обида распространяется только на разговоры. Забавная синевласка. Я быстро заставлю ее открыть рот…
Рот Лили открыла. И звуки тоже издавала. Некоторые. Такие, от которых я в некоторых местах дымиться начинал. Но слов не было, как я ни старался. Да уж… упрямства цветочку не занимать.
Но это было только начало. Через три дня ее молчание забавлять меня перестало и начало злить. Утром, как обычно, прошел на кухню, делая вид, что ничего не происходит.
— Ты выпила лекарства?
Нахмуренный лоб. Поставил перед ней стакан воды, отсчитал таблетки и пилюли. Проследил, чтобы все выпила.
— Омлет будешь? — спросил синевласку. Она мотнула головой.
— А что тогда? — задал провокационный вопрос. Лили демонстративно постучала пальцем по своему лбу.
— М-м-м… плохо слышно что-то. Кашу? Нет? Котлеты? Тоже нет? Огурцы с медом? Думай громче, синевласка, у тебя в голове дрянь какая-то!
Девчонка пожала плечами. Я взбесился, открыл банку с кошачьим кормом и швырнул на стол.
— Завтрак подан!
Она посмотрела мне в лицо своими медовыми глазами, взяла вилку и принялась есть. Судя по эмоциям, ей даже было вкусно, только стыдно перед Мраком. Я отобрал банку и кинул в раковину. Синевласка лишь молча облизала вилку.
— Ты что, меня дрессировать решила? — бросил я, стараясь не орать. Лили посмотрела мне в лицо и качнула головой.
— Вряд ли получится, детка. Я уже слишком большой мальчик, знаешь ли!
Она пожала плечами.
— Лили, прекращай. По-хорошему. Пока я не разозлился.
Девчонка посмотрела невозмутимо и откусила кусочек хлеба. Принялась молча жевать.
— Я тебя выпорю. Ремнем, — пообещал я. Синевласка снова пожала плечами, чем взбесила меня окончательно. Но не пороть же ее на самом деле? — Ну и молчи, — швырнул на стол мешочек с кофейными зернами, так что они разлетелись по всей кухне. И ушел одеваться. Когда вернулся, на столе стояла чашка ароматного напитка, как я люблю, все зерна убраны, а сама Лили ушла в сад и сидела там, копаясь в земле. Я посмотрел в окно на ее узкую спину, покосился на кофе.
— Вот же зараза, — пробормотал я Мраку. Кот промолчал. — Выкину. Обоих.
***
Не в силах поверить, что иду на поводу у девчонки, я вышел на террасу, где она сидела.
— Лили, я был не прав, — сквозь зубы выдавил я.
Она подняла голову, наморщила носик, показывая, что думает о таком извинении.
— Я не собираюсь тут ползать на коленях, вымаливая твое прощение! — снова обозлился я. Цветочек пожала плечами.
— Лили, не выводи меня! — мрак, я уже ору, как ненормальный. А эта синеволосая пигалица только смотрит мне в лицо и молчит!
И желание свернуть ей шею становится просто невыносимым. Развернулся и с размаха вогнал кулак в толстое стекло на двери террасы. Осколки посыпались мне на ноги и вонзились в руку, вспаривая кожу. Кровь из разрезанного запястья сразу залила мои брюки и белую рубашку.
— Кай! Да что же ты… да как ты… Подожди, подожди, я сейчас… Надо промыть!
Я старался не усмехаться, пока она носилась вокруг меня, вытаскивая осколки из кожи и промывая порезы дезинфектором. И не прекращая меня успокаивать, что-то говорить, целовать… Мне хотелось рассмеяться, но я лишь болезненно морщился. Все же малышка не глупа, и мне не стоит выходить из образа.
— Рубашка испорчена, — с жалостью прошептала Лили, целуя мою забинтованную ладонь. — Дай сниму, осторожно… А это была твоя любимая…
— Плевать, — я жадно прижимаю ее к себе, с наслаждением впиваюсь в губы девчонки. Мельком глянул, не попали ли на нее осколки, хоть и был уверен, что не долетят. Она отвечает на поцелуй с радостью, и я снова улыбаюсь.
Маленькая синевласка… Так или иначе, все равно будет, как я хочу. Но так ты не будешь чувствовать себя проигравшей… И я слишком давно играю в игры, чтобы позволить тебе выиграть.
***
Лето заканчивается…
В какой момент я ощутил это? Может, когда Лили вскрикнула от моего поцелуя-укуса. Я прижался к ее коже губами, тяжело дыша. Она попыталась отстраниться, почувствовав перемену во мне, но я хотел обладать и присваивать, клеймить кровью и спермой, своим запахом и болью.
— Кай? — она дернулась из моих рук, поняв, что я ласкаю ее вторую маленькую дырочку, в то время как первая уже занята мною. — Ты что? Я не хочу… туда!