Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь - 1)
Шрифт:
– Завтра. Иди! Спокойного сна, Тан.
Линден задыхался под вялой тяжестью бледной туши. Огромный белый бык давил его, поглощал всем телом, жал к земле, где мириад насекомых впивался в плоть. От холодной земли по телу бежала дрожь, от бычьего тела шел жар, от которого юноша исходил потом и, задыхаясь, рвался на воздух. Из вышины на него взирал лик бхадрадомена, и семипалая длань стискивала крошечное тельце Изомиры.
– Я забираю ее, - донесся сиплый шепот, змеей вползавший в уши. Теперь она будет моей невестой!
– Нет!
–
– Имми!
Кто-то держал его за плечи, и постепенно юноша осознал, что это Руфрид сидит рядом, и мерцание свечей озаряет его лицо, и они находятся в огромной, как пещера, незнакомой комнате. Линден попытался встать с постели - нельзя было терять ни минуты, надо идти...
– Линден!
– воскликнул Руфрид.
– Ты что делаешь?
– Надо искать Имми...
– Да, но не сейчас же! Ты болен, придурок! Третий раз в себя приходишь... не дергайся. Я с тобой.
– Хорошо, - согласился Линден, все понимая, откидываясь на мягкие подушки. Все хорошо, Руфрид рядом. Юноша пытался бороться со сном, но забытье неумолимо затягивало его... в трясину, где поджидали бред и кошмары.
Танфия проснулась оттого, что кто-то тяжелый шлепнулся на край кровати. Она открыла глаза - на нее сверху смотрел Руфрид. Волосы его еще не просохли, подбородок гладко выбрит, а на плечах была синяя накидка, но под глазами залегли темные круги.
– Просыпаться не собираешься?
– поинтересовался он.
Танфия приподнялась на локтях.
– Который час?
– Вечереет уже. Ты проспала пятнадцать часов самое малое.
– Ох!
– Она уронила головы на подушку.
– Боги свидетели, мне это было полезно. Вчера я отключилась прежде, чем успела лечь.
Присаживаясь на кровати, она в первый раз обвела взглядом комнату, где провела ночь и половину дня. Ничего подобного ей не доводилось видывать огромная палата с высоким потолком, камином, коврами на полу. Стены были цвета слоновой кости, но все покрывала и занавеси были сине-черными, с узором в виде павлиньих перьев. Павлинов Танфия видела на картинках, в романах из столичной жизни.
– Как Линден?
– спросила она.
Руфрид вздохнул.
– Тяжелая была ночь. Он будил меня раз пять, пытался бежать за Изомирой.
– Ох, нет.
– Танфия закрыла глаза.
– Сейчас ему лучше.
– Жар все еще накатывает порой. Бывают моменты просветления, он сам сходил в отхожее место, и даже вымылся в бане, так что ему уже лучше. Сейчас он спит спокойно... но Тан, боюсь, что к путешествию он будет готов нескоро.
Девушка покачала головой и положила ладонь ему на колено. Руфрид накрыл ее руку своими. Танфия испытывала даже какое-то эгоистическое облегчение - перспектива нескольких дней отдыха казалась ей неизъяснимо желанной.
– Ты уже говорил с нашими хозяевами?
– Ни с кем, кроме тех, кого мы уже вчера видели. Но, как я понял, мы приглашены на ужин.
– Боги, надеюсь, мне найдется,
– Только позвони, и Мерия принесет корзинку. Мне досталось два сорта сыра, хлеб на пиве, горячие пирожки с ягодами и лучший мед, какой я пивал в жизни.
– Молчи! И звони! Нет, погоди...
– Что?
– Руфе, ты, надеюсь, понимаешь, кто эти люди?
– А какая разница? Они богаты, и они нам помогают. Вечером узнаем.
– Да ты головой подумай! Этот замок - Луин Сефер. Трое сыновей господа Каламис, Фейлан и погибший - сколько мы знаем - Аран. Их родители князь и княгиня Сеферетские.
Руфрид, казалось, удивился.
– Ну и?
– Они правят Сеферетом! Мы их... подданные, наверное.
– Значит, они добры к своим подданным., - улыбнулся Руфрид, как бы отмахиваясь от ее слов.
– Ну, Тан, разве тебя это тревожит? Ты же в душе своей благородная дама, а в Излучинке родилась просто по ошибке.
– Конечно, мы ничем их не хуже! Я не об этом! Если ты прекратишь язвить и начнешь слушать - нам надо быть очень осторожными в разговоре.
– В смысле "каким ветром нас занесло в такую даль"?
– Вот-вот. Они подписались под царским указом о рекрутском наборе иначе не бывает. Так что если они узнают об Имми, и почему мы за ней едем, они поймут, что мы нарушаем закон! А уж если они узнают о Бейне...
Руфрид опустил голову, глядя на сплетение их пальцев.
– А если они не подписывались? Если царь не оставил им выбора? Записка, Тан. Почему один из их сыновей нес это предупреждение?
– Не знаю. Но нам надо убираться отсюда, как только Лин поправится.
– Согласен. А до тех пор - давай наслаждаться жизнью.
– Ладонь его скользнула под простыню, между нагих бедер Танфии.
– Руфе, не надо!
Юноша убрал руку.
– Передумала?
– Нет, дурачок!
– Она погладила его по щеке.- Просто я еще не мылась. От меня, должно быть, несет потом.
– Так вымоешься позже.
– Он прижался лицом к ее плечу, пощекотал языком шею, и Танфия поневоле рассмеялась. Тело его было жарким и сильным, и устоять было невозможно.
– Не так и страшно. Я дыхание задержу, прошептал он, залезая к ней под одеяло, и усмехнулся, когда она в напускном негодовании стукнула его кулачком.
– И не жалуйся. Для меня ты пахнешь замечательно.
Когда Каламис ввел ее в пиршественный чертог, Танфия задрожала.
Узкие стрельчатые окна перемежались панелями черного дерева. Резные балки поддерживали высокие своды. Хотя по стенам и вдоль длинного стола сияло не меньше сотни свечей, темнота выпивала их свет. Впечатление создавалось сурово-величественное и мрачное. Танфия ощущала себя неуместной, и в то же время стремилась показать, что достойна подобного окружения. Это должна была быть первая проверка ее способностей, и ей во что бы то ни стало следовало ее выдержать.