Янтарная камера
Шрифт:
Алексей стащил больничные штаны и принялся облачаться в свое. Куртку, измазанную кровью, он оставил персоналу – на бедность. Ничего, дойдет по холодку.
Капитан прислушался к ощущениям в организме. Все работало, пусть и с перебоями. Прежде чем выйти из палаты, он глянул на себя в зеркало. Опухший, снулый, с отрастающей щетиной, которую уже можно использовать в качестве массажера. Глаза, запавшие в черепную коробку, окружали черные круги, следствие сотрясения мозга.
Алексей невольно поморщился, ну и рожа у вас, гражданин. По какой статье сидели?
В
Корнилов глянул на часы. Половина одиннадцатого, ночь на пороге.
Шаги давались ему с трудом, в голове взрывались кумулятивные заряды. Он добрел до лестницы в конце крыла, передохнул, начал спускаться. На середине марша Алексею пришлось повторить привал.
Он на цыпочках прошел через холл, где дремала дежурная. Женщина не проснулась, намаялась за день. Заскрипела дверь, но это уже мало волновало его.
Капитан просочился в тамбур и выбрался на улицу. Там стояли машины «Скорой помощи». Курили люди.
Кто-то бросил ему в спину:
– Мужчина, вы откуда и куда?
Он отмахнулся и зашагал по дорожке, стараясь не шататься. Никто не гнался за ним. Это не тюрьма, не психбольница.
За решетчатыми воротами прохаживался часовой. Он остановил Алексея, осветил его лицо фонарем, смутился.
– Товарищ капитан… а куда вы идете?
– А ты что, тут двойную сплошную нарисовал? Успокойся, все нормально, – бросил Корнилов через плечо, ковыляя прочь. – Главврач отпустил в связи с полным скоропостижным выздоровлением.
Городок будто вымер. Даже патрули пропали, хотя в связи с последними событиями должны были бы бродить по улицам с интервалом в пятьдесят метров. Алексей брел словно пьяный, по пути отдышался, обняв фонарный столб.
Может, не все так плохо и тревожными предчувствиями можно пренебречь? Работа такая, вот и мерещится всякая хрень.
Капитан погрузился в переплетение переулков и через двадцать минут вышел к съемной хате. Начавшийся дождь усилился. В округе было тихо, спали люди, не брехали собаки. Только тугие капли молотили по жестяной крыше сарая, стоявшего на соседнем участке.
Алексей пробрался через калитку, отыскал под крыльцом запасной ключ, проник в дом. Электричества не было. Обычная история. Снова авария либо руководство ТЭС решило сэкономить.
Капитан нашарил в серванте свечку, зажег ее и заглянул во все укромные уголки так, словно очищал их от нечистой силы. Посторонние личности сюда не заходили. Но понятие «Мой дом – моя крепость» уже не работало.
Алексей прислушался. Все тихо, только дождь стучал по стеклам, пытался что-то сказать.
Он успокоился, сказал себе, что все ужасное уже случилось, вооружился стамеской, принялся отдирать плинтус в углу. Капитан приподнял его, затем и пару половиц, вытащил тряпочный сверток, размотал. Внутри находились телефон-книжка и компактный шестизарядный браунинг на всякий пожарный случай.
Алексей положил пистолет на тумбочку рядом с кроватью,
«Все нормально, это ничего не значит, – усмирял он разгулявшиеся нервы. – У этого человека всегда есть миллион причин, по которым он не может ответить».
Алексей порылся в холодильнике, покромсал ножом сморщенную колбасу, заставил себя съесть несколько кусков. Потом он не выдержал и снова схватил телефон. Абонент опять не отвечал.
«Всему есть объяснение. Мой абонент ведь тоже живой человек. Надо успокоиться. Утро вечера мудренее», – сказал себе капитан.
В доме было холодно, но топить печку ему не хотелось. Он поставил кастрюлю с водой на газовую плиту, помылся за загородкой в углу сеней. Капитан оделся в чистое, трясясь от холода, занялся разогревающими упражнениями. Потом его рвало, подкашивались ноги. Он дополз до койки, укутался в ватник, который стащил с вешалки.
Тоска теснилась у горла. Не было сил, чтобы сделать что-то нужное. Да и что он мог?
Единственный человек на свете, которому Корнилов мог доверять, не отвечал на звонки. Вера обещала прийти в больницу и не появилась. Или она приходила, но он уже покинул это богоугодное заведение.
Ее можно понять. Она задавлена делами, сбесившимся начальством, человеческим горем, которого в городке сегодня выше головы. Сама, наверное, с трудом переставляет ноги! А позвонить не может – телефон Корнилова вышел из строя.
«Завтра все будет нормально, войдет в ритм, – снова успокаивал он себя. – Ночные демоны потопчутся и к утру рассосутся. Приедут люди из больницы, силой заставят вернуться и долечиваться. Былинский будет рычать, его подчиненные – тупо помалкивать, а город – готовиться к новым похоронам».
Глава 4
Он забылся беспокойным сном и очнулся от звука двигателя. По переулку шла машина. Алексей распахнул глаза, прислушался. Да, так оно и есть.
Без паники, офицер!
Он слез с кровати, доковылял до окна, отогнул занавеску. В принципе, этот старенький микроавтобус вполне мог проехать мимо. В частном секторе живут и другие люди.
Но машина встала у его калитки. Горели фары, работал двигатель. Из штаба, наверное, прислали. Возникло какое-то срочное дело, а дозвониться до капитана Корнилова сегодня невозможно в связи с утратой телефона.
Вышли двое, перекинулись парой слов с третьим, оставшимся в машине. Черный ворон? Как-то странно, но эта мысль не показалась ему юмористической. Что ж ты вьешься, скотина?
Мужчины, не скрываясь, прошли через калитку, вытерли ноги о решетку перед крыльцом. Поднялись, постучали вполне спокойно, не пинали дверь, не дубасили кулаками. Они выждали немного, снова постучали.
За это время Алексей успел натянуть штаны и сунуть под половицу пистолет с телефоном. Хранить молчание было глупо. Он не преступник.