Янтарная камера
Шрифт:
Капитан открыл, не задавая глупых вопросов, нажал на кнопку выключателя, чтобы осветилось крыльцо. За порогом стояли офицеры в опрятном камуфляже. Один с бородой, другой чисто выбрит. У первого кобура на ремне, у второго десантный АКС за плечом. Нашивки с трехцветным флагом Донецкой республики.
Алексей невольно усмехнулся. Было бы странно видеть здесь другие нашивки. Например, желто-голубые.
– Капитан Корнилов? – поинтересовался бородач. – Алексей Петрович?
– Да. – Алексей подавил кашель, пробуждающийся в
– Прошу прощения за поздний визит. Вас искали в больнице, но вы сбежали оттуда. Я старший лейтенант Кулигин. У нас приказ доставить вас на запасной командный пункт в Славгород.
– По поводу?.. – не понял Алексей.
– Это вне нашей компетенции, простите. – Кулигин пожал плечами. – Мы выполняем приказ полковника Старостина. Машина ждет, Алексей Петрович. Вы должны немедленно отправиться с нами.
Этот парень был вежлив и обходителен. Из таких лишнего не вытянешь. Видимо, они курсы уклончивых ответов оканчивают. Второй помалкивал, как бы невзначай поглядывал на часы.
– Полковник Старостин не в курсе, что произошло вчера утром? – на всякий случай спросил Алексей.
– В курсе, – ответил Кулигин. – Думаю, с этими событиями и связано ночное совещание. Полковнику известно, что вы выжили и даже не ранены. Собирайтесь, Алексей Петрович. Мы подождем у машины, не будем вас смущать.
– Документы покажите.
Кулигин словно ожидал этого, сунул ему под нос потертое удостоверение. В тусклом свете прорисовалась круглая печать, очертания лица. Он и на фото был с бородой.
Что Алексей хотел увидеть в этом свете? Документы подлинные, кто бы сомневался.
– Хорошо, ждите.
Капитан прикрыл дверь и лихорадочно размышлял. Да, дело плохо. Он очень слаб, болен, пережил контузию и сотрясение мозга. Его место в больнице. Ведь Старостин в курсе. Двух небитых предложит за одного битого? Но не пускаться же в бега на ночь глядя.
Он оделся, посмотрел в окно. Офицеры курили возле машины. Их силуэты очерчивались в ночном воздухе. Поблескивали огоньки сигарет, голубоватые экраны смартфонов.
Он вынул из-под половицы телефон, набрал тот же номер с тем же результатом. Бред какой-то! Ладно, бывало и хуже.
Алексей сунул аппарат обратно в тайник, обулся, застегнул форменную куртку без знаков различия. Вышел, запер на ключ входную дверь.
Кулигин посторонился, пропуская его в салон. Он скрывал раздражение медлительностью капитана, но оно проявлялось в дыхании, в резких движениях.
Впереди сидели водитель и еще один тип. Алексей пристроился у окна напротив входа, мысленно отметил задернутые шторы. Офицеры влезли за ним, сели напротив, спинами к водителю. Личное пространство не нарушалось. Расстояние между сиденьями было приличным.
Все молчали. Света в салоне не было. Мглистое мерцание просачивалось через занавески, позволяло различать силуэты людей и сидений.
Несколько минут водитель выбирался задним ходом из переулка,
Зевнул коллега Кулигина, звякнула антабка автомата. Снова тишина, навевающая странные мысли.
Алексей закрыл глаза, сделал попытку абстрагироваться. Интересно, вернут его обратно, или на попутках придется добираться?
Несколько раз машина сворачивала, тряслась на ухабах. Судя по времени, они проехали центр, свернули на улицу Тепличную, идущую к северо-восточным предместьям.
Остановка на посту. Патрульные разбирались с документами и целью поездки. Кулигин отвечал раздраженно, торопил. Все оказалось в порядке. В салон бойцы заглядывать не стали.
Снова тряска, развилка на выезде из городка. Алексей сунул руки в карманы куртки, устроился поудобнее, закрыл глаза. И вдруг неприятный холодок заскользил по позвоночнику. Машина круто поворачивала, преодолевая кольцевую развязку. Славгород справа, почему водила повернул в другую сторону? Не знает, куда ехать? За поворотом водитель переключил передачу, прибавил скорость.
Алексей отогнул шторку, глянул в окно и увидел лес. Ехали бы они в Славгород, за обочиной простиралось бы поле. Двое напротив напряглись, не сводили с него глаз. Водитель уверенно вел машину на запад, где не было ничего, кроме линии фронта, протянувшейся в семидесяти километрах отсюда.
– Объяснитесь, товарищи офицеры, – глухо проговорил Алексей, сжал кулак, но среагировать не успел.
Удар тупым металлическим предметом, как пишут должностные лица в протоколах, поразил висок. В голове все спуталось, перемешалось. Он ударился об оконную раму левым виском, отлетел от нее, повалился на пол между сиденьями.
По идее Алексей должен был умереть. Нормальный человек не выдержит такие ежедневные перегрузки. Но он жил, даже сознание изредка просыпалось.
Машина шла по безлюдной лесистой местности. Впрочем, недолго. Пересечь линию фронта за столь короткое время она бы не успела.
Корнилов лежал на грязном полу, боролся с забытьем, пытался родить идею через режущую головную боль. А точно ли эти парни ополченцы? Самое удивительное, что они могли ими быть. Но на кого работали и какие цели преследовали?
Кто-то усердно сопел, опутывая ему веревкой руки за спиной. Видимо, спешил, завязал не очень добротно, да и в качестве «перевязочного материала» использовал то, что имел под рукой. Капитан не мог сопротивляться. Силы небесные были явно не с ним.
Его вытащили из машины, поволокли, держа под мышки. Шел дождь. Он успел разглядеть дощатый забор, озаренный светом фар, кустарник на опушке леса, несколько деревьев, поваленных бурей. Стена здания плясала перед глазами. Ее пересекала внушительная трещина.