Янтарные слезы Феникса
Шрифт:
— А ты лежи там и не подслушивай, — не растерялся Аскрин, приближаясь к недовольно потирающему голову нимфу войны. — Ишь, гениальный стратег, отвоевал уже свое, али добавить? — поинтересовался с напускной заботой, ибо друга за самоуправство, как минимум хотелось отчитать. Но, несмотря на столь явное желание, все-таки руку протянул, и встать Ивсилу помог.
— Обойдусь, — только и буркнул невозмутимо тот, поглядывая с любопытством на высунувшую из укрытия мордашку Файри. — Твоя питомица или..?
— Или, — оборвал вопрос Аск и развернулся к остальным своим спутникам. — Ну что, дальше пойдем или
— Я думаю, привал нам не помешает, — сделал вывод Волин, не дожидаясь чей-либо помощи, самостоятельно разбирающийся с пострадавшей конечностью.
— Боюсь, у нас на это нет времени, — донеслось мрачное от Чара, успевшего немного отойти от остальных мужчин, дабы разведать ближайшую местность на предмет проходимости.
И все взгляды мигом устремились на принца, возле которого один из туманных волков весьма настойчиво что-то откапывал. И это нечто явно не привело полукровку в восторг.
— Кровь… — констатировал очевидное Аск, поравнявшись с венценосным барсом.
— И много, — добавил Чарчер хмуро, уже не скрывая беспокойства.
— След взять сможешь? — нимфид оказался более уравновешенным при виде эдакой находки, даже с пробитой и весьма ощутимо пульсирующей головой.
Однако вместо принца голос подал волк. Одобрительно рыкнул, мотнул головой, и, не обращая внимания на остальных, потрусил по осязаемому лишь им запаху.
И мужчины, враз позабывшие об отдыхе и полученных травмах, ринулись следом, гонимые, что тревогой, что такими же предчувствиями…
ГЛАВА 4
Кто кого переупрямит
Последние часы до рассвета, я провела в тревожном ожидании. Отстраненно отмечая, как снежный покров потихоньку вторгается в наше убежище, закрывая собой просвет. Не стала сему препятствовать. В норе сделалось лишь теплее, а это сейчас один из самых значимых факторов.
Демир больше не проваливался в беспамятство, и дыхание его было спокойным. Но я отчего-то пребывала в уверенности, что любимый спит. Однако нарушать тишину разговором не торопилась. Никто из нас не уступит друг другу. Он потому, что прав, а я… потому что не могу его оставить. Наверное, именно в эту предрассветную пору, я и осознала, что люблю его неизмеримо сильнее, чем себя. И сейчас перед очередным поединком мнений, к которому не была морально готова, я просто наслаждалась его близостью, и тишиной.
Голова стала болезненно пустой, и горло за ночь совершенно разобидевшись на отсутствие попыток как-то его залечить, разболелось не на шутку. Да и колотило меня уже не то от холода, не то от температуры. Но все это казалось неважным. Дикая безысходная усталость с лихвой заполняла собой остальные неудобства.
Феникс завозился первым, доказывая, что мой герой к собственному совету не прислушался и спать не стал.
Я тут же, и сама приподнялась. Наклонилась к Миру и принялась решительно расковыривать повязки, дабы убедиться, что за прошедшие часы огнева смогла выжать из себя хоть немного лечебной магии…
— Чуда не произошло? — предугадал мои выводы Демирин.
Хотя, какой предугадал. Выражение моего лица, небось, вышло столь несчастным, что не нужно быть хитроумным Рыжиком, чтобы понять — дела наши определенно настроены пессимистично.
Природная регенерация
Поэтому у меня имелся лишь один шанс на то, чтобы помешать ему так с нами поступить. И пусть он вновь в духе "плохих идей", я не собиралась от него отказываться.
Умышленно не отвечая на вопрос, делаю вид, словно очень занята изучением повязки несносного жениха. А сама тихонечко концентрируюсь на своих внутренних источниках, собираясь вбухать весь потенциал стихийной магии в ранение любимого. Убив тем самым и жалкие попытки Рыжика остаться один на один с бедой (истощенную магически он меня точно в портал не закинет. Легче и милосердней лично задушить. А поскольку он и это сейчас сделать не способен, так я вообще кругом подстраховалась) и, если повезет, ранение его, наконец, затянется. А то надоел, понимаешь, бледностью и испариной измученного, но по-геройски собранного лика сверкать.
Сил моих нет — на это смотреть. И пусть он меня после трижды морально съест нотациями и упреками, но быть посему.
На возвышенной и одухотворенной напутствиями моей вредности тираде, я и воплотила коварный план в действительность. И должна признаться, результат удивил не только не ожидавшего такого вероломного поступка Феникса, но и меня. Ибо, наверное, от переизбытка волнения и решительности, просыпающейся в нас в минуты повышенной опасности, импульс энергии больше походил на уважительный разряд. Который, и впрямь, шибанул любимого до такой степени, что аж волосы вздыбились, словно выдрессированные командиром бойцы.
— Лия, — охнул неверяще благоверный, сумев справиться с дармовой силой, обрушившейся на него столь "деликатно". — Ты.?
— Я, — вскинулась нервно. А после, вспомнив, что вообще-то, делала сие не просто так, снова притиснулась к своей слегка поджарившейся от моих щедрот пташке и уперлась взглядом в рану. — Ну вот, — выдохнула довольно, — сжимая мелко трясущиеся ладони, дабы не показывать степень уже не усталости, а практически истощения, — теперь совсем другой результат.
После моего направленного вмешательства у живучего огненноволосого мага от недавнего кровавого повреждения остался только розовый, диссонирующий с общей белизной кожи след. Но думаю, этакую дисгармонию любимый как-нибудь потерпит. Все мы, в конце концов, не идеальны…
— У меня слов нет, Воительница… — начал было по-прежнему ошарашено, но теперь еще и зло Рыжик.
— Вот и замечательно, — не дала обрушить на свои хрупкие плечи буйство жениховского негодования. — Хотя, это даже удивительно, чтоб у тебя и не нашлось, что сказать… А в закромах язвительности не искал?
— Зачем? Я, если что, у тебя займу, — констатировал Демирин мрачно, осознавая, что я не спишу бояться его гневного настроения. — Что ты сделала?
— Как ты и предлагал, открыла внутренние источники. На мгновение, но этого хватило.