Янтарный единорог
Шрифт:
Просто покричать?
Льярн попробовал. На его вопль собаки ответили бешеным лаем. Навряд ли кто-нибудь что-то услышал сквозь эту какофонию.
Но кое-кто все-таки услышал. На площади во всем своем боевом великолепии появился Серый Вихрь. Серебряная грива стелилась по ветру, глаза сверкали. Собаки, испробовав на себе острые копыта, порскнули в разные стороны. Послышался гневный человеческий окрик. Вихрь прибыл не один.
Фрэннан, немного отставший от быстрого эльфийского скакуна, запустил в собак подобранным где-то по дороге поленом. Позже всех приковылял Каравайчик. Запыхавшийся стражник успел как раз к тому
– Как ты? – спросил Фрэннан.
– Нормально, – ответил Льярн, шлепаясь в снег.
– Да ты как из боя! – ужаснулся Каравайчик. – Весь в крови, лохмотьях.
Действительно, на эльфа было жалко смотреть.
– Да пустяки все это, до утра и следа не останется.
– Знаем мы эти следы, – мрачно проворчал Фрэннан, – видели в лесу, чуть не окочурились, дыра почти насквозь, а он ходит, улыбается.
– А с чего вдруг такая забота к эльфьему выродку? – принц сидел в снегу, глядя снизу вверх на стражника.
Фрэннан покраснел и опустил голову.
– Ты прости меня. Я не знаю, что на меня нашло. Глупости сплошные. Сначала задеть тебя хотел, потом сам обиделся, когда… – эльф понял, что парень имеет в виду зеленую расцветку лица. – И пошло-поехало. Глупо получилось.
Фрэннан вздохнул.
– Ты можешь не принимать мои извинения, но я говорю от души.
Льярн чувствовал себя странно. Перед ним извинялись много раз, но одно дело, когда извиниться приказывает король. И глаза опущены так же, как у Фрэннана, только стражник не решается посмотреть на него, сгорая от стыда за себя, а тогда глаза прятали, чтобы он не рассмотрел в них насмешку и ненависть. Черноглазый стражник говорил правду, он раскаивался и в самом деле. И от этого в глазах эльфа неожиданно защипало. Он молчал, пытаясь справиться с собой. Однако Фрэннан воспринял это промедление по-своему. Стражник опустил плечи.
– Извини за назойливость.
Вот если он сейчас не найдет в себе силы сказать что-нибудь, Фрэннан так и уйдет.
– Ты меня тоже извини.
Фрэннан удивленно вскинул голову.
– За что?
– За то, что воспринял все так серьезно.
Стражник хмыкнул, помогая эльфу подняться.
– Еще бы не воспринять. До сих пор не пойму, как я вообще сболтнул такое!
Глава 5
Худые пустоши
Вигла проснулся оттого, что кто-то лизал его веко. Было не то чтобы неприятно, но очень щекотно. Мальчик открыл глаза. На него смотрела умильная усатая мордашка.
– Откуда ты здесь? – Вигла взял котенка в руки. Цапучие когтистые лапки тут же впились в пальцы. Показались крохотные белые клычки.
– А ты еще и кусаться!
Котенок выскользнул из рук мальчика и юркнул к Льярну, забравшись под одеяло.
Эльф пошевелился, что-то сонно пробормотал. Но маленькая полосатая бестия, тыкающаяся в бок, разбудила окончательно.
Принц сел, потирая глаза.
– Откуда у тебя новая одежда? – удивился Вигла.
Льярн потряс головой, прогоняя остатки сна.
– И откуда эти шрамы? – мальчик указал на белесые следы от собачьих зубов на запястьях юноши.
– Немного прогулялся вчера. И немного повоевал, спасая этого молодого человека, – принц выудил котенка из-под одеяла. Звереныш недовольно зафырчал.
– Дикий какой, – неодобрительно сказал мальчик.
– Привыкнет.
– Барс, только маловат.
Котенок, пойманный за шкирку, с мрачной физиономией покачивался в руке Льярна. Был он пушистым, темно-серым с отливом в рыжину и темно-коричневыми полосками, на лапках белые носочки, а на груди белый платочек.
– Ну что, себе оставим?
Вигла пожал плечами.
– Я не против.
– А ты не против? – спросил Льярн у кота.
Барсик зловеще оскалился.
– Ну вот и хорошо. Где-то у нас молоко оставалось.
Налакавшись молока, кот подобрел и даже позволил Вигле почесать себя за ухом.
Полог откинулся, и в повозку заглянул Каравайчик.
– Ну, как вы тут? Мы вообще-то на торг собрались, не хотите с нами?
Льярн вспомнил, в какое плачевное состояние пришла его одежда и что сейчас на нем запасные рубашка, куртка и штаны Фрэннана, благо они оказались примерно одного роста и сложения. В ночной грызне не пострадали только крепкие сапоги.
Обозники доставали товары, которые специально готовили для продажи в Последней Надежде. Здесь они обменяют их на добротные припасы в дорогу.
Фрэннан поджидал рядом с повозкой. Льярн и Вигла выбрались на воздух и присоединились к приятелям, оставив кота в повозке, но Барсик оставаться один не пожелал: почувствовав, что теплое Виглино колено исчезло, котенок запищал и прыгнул Льярну на плечо.
Они долго бродили по небольшому торжищу. Льярн прикупил овса для Вихря, припасов в дорогу, даже красивый кожаный с серебряными бляшками ошейник для Барсика, который тот воспринял весьма благосклонно, гордо восседая на эльфовом плече. Но вот одежды, подходящей по размеру, они так и не нашли. Какой-то мужик, после того как принц перемерял все куртки, что он продавал, предложил ему женскую куртку. Льярн оскорбился и ушел. Вигла посмеивался себе потихоньку. Под конец блужданий принц выбрал себе все же несколько рубашек – судя по тонкой вышивке на вороте, и в самом деле женских, – штаны он взял первые попавшиеся, ничего, ушьет как-нибудь, – но вот куртка, ее ведь так просто не ушьешь. Если бы они остались здесь подольше, он бы попросил об этом какого-нибудь местного умельца.
Тут они столкнулись со стражниками. Фрэннан сразу заметил расстроенное лицо эльфа.
– Что случилось?
Каравайчик за его спиной, довольный жизнью, наворачивал большой пряник.
– Никак не могу куртку подобрать, они все здесь гиганты какие-то, – принц опустил голову.
– И это вся твоя печаль?! Ходи в моей. Тебе она как раз, а мне немного в плечах жмет.
– Ну, если так…
Пробовал он и о брате расспросить, но люди при упоминании о сероглазом северянине только плечами пожимали.
Уже на следующее утро обоз покинул Последнюю Надежду, селяне и обозники расставались взаимно довольные друг другом.
Льярн сидел в повозке и перешивал штаны, из-за тряски он переколол себе все пальцы, но все же, ближе к вечеру, управился с этим трудным делом.
Вечером, когда они остановились на ночлег, Фрэннан с Виглой и Каравайчиком долго хохотали, увидев Льярна в его творении. Не смеялся только Барсик, ему очень понравились торчащие во все стороны обрывки ниток.
– Хорош, нечего сказать, – сказал Каравайчик, когда просмеялся.