Янтарный звездопад
Шрифт:
Такая не шевелился.
– Что правда, то правда…не приедь ты сюда, она бы осталась жива…
– !
– Такая дернулся, будто от удара.
Но лицо Кокуре светилось только невероятной добротой:
– Если бы ненависть к тебе могла вернуть ее обратно…я бы проклял тебя всеми безднами ада…я бы ненавидел тебя всем сердцем.
– …
– Но жить оскверненным ненавистью…Я уже стар…
Такая изумленно приподнял лицо, а Кокуре продолжал ласково, но твердо:
– Молодой монах, если хочешь действительно искупить вину, не забывай мою жену.
– …
– И не надо думать о таких вещах. Чужая смерть на душе - тяжелая ноша; не всякий ее вынесет.
Такая, не шелохнувшись, слушал.
– Тогда ты станешь бесполезным, не сможешь и шагу ступить. А так нельзя. Никто не сможет этого сделать. Но, - и старик размеренно проговорил: - Те, кто не забывает значимость воли других, еще не зная ее, осознают и важность собственного “я”.
– …
– Послушай меня, молодой монах, - с нажимом повторил Кокуре.
– Стань настоящим человеком. Тебе не обязательно быть сильным, просто стань настоящим. И тогда однажды…ты сможешь принять и свое прошлое, и свои грехи, и боль, причиненную тебе другими.
Глаза Наоэ вдруг расширились; священник бросил взгляд в его сторону, но тут же снова вернулся к Такае:
– Оги Такая, я многого ожидаю от твоего будущего, - и он улыбнулся.
Такая чувствовал, как искреннее расположение Кокуре проникает в душу, и его сердце застучало сильнее. Он не мог не ответить.
– Я обещаю… - решительно проговорил он.
– Обещаю…я буду.
Лицо старика просветлело от довольной улыбки, и он, ободряюще кивнув, повторил снова:
– Мне нравится твой взгляд.
Они еще минут двадцать поболтали с настоятелем о прошедших событиях и о планах насчет завтрашнего отъезда, а потом собрались домой.
– Я еще завтра загляну, так что увидимся.
Такая уже вышел из палаты, когда Кокуре кивнул Аяко и Наоэ - и те тоже направились к двери.
– Есиаки…
– ?
Наоэ остановился и оглянулся на голос священника. Кокуре подозвал его к себе:
– Я бы хотел кое о чем с тобой поговорить.
– Со мной?
Наоэ, хоть и слегка недоумевал, но сказал Аяко и Такае, что догонит их, прикрыл дверь и подошел к кровати:
– Да?
Кокуре бросил взгляд на дверь и тихо проговорил:
– Насчет твоего молодого монаха…
*
На обед они все впятером, включая Юзуру и Чиаки, спустились в ресторан отеля. Теперь наконец можно было расслабиться и насладиться едой. После кофе Наоэ начал:
– Завтра мы уезжаем из Сэндая. Нагахидэ и Юзуру-сан едут сразу в Мацумото, Харуиэ…
– Хочешь, чтобы я катила в Акита(1), да? Ни минутки покоя!
Наоэ криво улыбнулся и кивнул - Аяко нахохлилась. Такая, сжимая чашку, поинтересовался:
– А я? Мне что делать?
– А вас я вынужден попросить поехать со мной в Токио. Мы должны изгнать дух Асина Мориудзи из тела представителя Хирабаяси. Билеты на скорый поезд уже куплены, так, пожалуйста, потерпите меня чуть подольше.
– Какого…! Опять?!
– Э?
– удивился Чиаки, а Наоэ скорчил гримасу:
– Ее взорвали в Ямагате.
– Чего?! Бенц?!
– Сефиро. Ну вот, и как мне теперь с семьей объясняться?
От Аяко немедленно поступило предложение:
– Тогда получается…получается, новую покупать будешь? Бери Сюпра! Непременно Сюпра!
Чиаки уставился на нее:
– Фу, проклятье, Харуиэ! Ну и вкус у тебя!
– А что? Чего плохого-то?
– Если будете брать Ниссан, то Скайлайн ничего…очень даже круто, - вставил было Юзуру, но тут же на него налетели Чиаки и Аяко.
Беседа немедля превратилась в пререкания, какой автомобиль лучше. Такая, рассердившись, тоже вставил свои пять копеек:
– Но Наоэ, тебе в самом деле подходит Сефиро, правда?
– Предлагаете мне купить такой перед отъездом?
Спор, в котором не участвовал разве что непосредственный его виновник, разгорелся в полную силу, так что их последний вечер в Сэндае выдался горячим.
*
Возвращаясь в комнату, Наоэ в коридоре окликнул Юзуру:
– Юзуру-сан, можно вас на секунду.
– Да?
Юзуру последовал за Наоэ в комнату на втором этаже, там Наоэ и передал ему сказанное Кокуре.
– Ясно, - со вздохом бормотнул Юзуру.
– Так он видел маму…
– Юзуру-сан, вы знаете ее здешний адрес?
– Ага… Я о том, что немного забеспокоился, когда услышал, что Такая в Сэндае, - Юзуру смотрел в пространство.
– Я с ним на первом году старшей школы познакомился…он тогда самый неуправляемый был. В самом деле жутко дела шли. Он и курил, и учиться не хотел совсем и так выглядел, будто из себя может в любой момент выйти. Еще он мало говорил и так тебя взглядом сверлил, что люди просто подходить боялись.
– …
– Ему больше и не оставалось ничего…он, надо думать, сам знал, но… Его мать ушла совсем недавно. Он и на мотоцикле пробовал гонять, и растворитель нюхать, и всякое такое. Его отец выпивал, так что он по крайней мере хотя бы пить не пробовал, - Юзуру слабо усмехнулся и потупил взгляд.
– Вы, наверное, смеяться будете, если я скажу, чем это все кончилось… Пусть он и бешеный был, но где-то в глубине души ему точно хотелось, чтобы кто-нибудь заботился о нем. Он ведь тоже был ребенком как-никак, - Юзуру заулыбался.
– Такая хороший.
– Правда?
– Ну да. При удобном случае он бы с ней был более честным. Пусть Такая ее и отталкивает, но все равно хранит в сердце. Чувствует, что надо извиниться, но просто прямо сказать не может. Думаю, Такая и сам хочет попросить прощения, но у него не получается, пока не поможет кто-нибудь. Вот так, - и Юзуру добавил, улыбнувшись Наоэ, - с ним в самом деле все будет хорошо, когда вы рядом.
– Вы меня переоцениваете, - Наоэ тоже растянул губы в улыбке - слабой, но улыбке.
– Огромное спасибо, что приехали. Именно благодаря вам мы смогли разрешить этот инцидент. Возможно, в будущем мы снова попросим вас о помощи…