Япона осень

Сухов Лео

А долговязый замер, понимая, что — невероятно, но факт! — его засекли… Во всяком случае, устройство рядом с костром пищало в очень высоком диапазоне. Каким-то образом оно сумело определить, что охраняемую им границу пытаются пересечь.

— Слышишь? — спросил седой, быстро глянув на молодого.

— Ничего не слышу, дядь Вить! — растерянно ответил тот.

По мере того, как шло время, а долговязый стоял на месте, замерев, это клятое

устройство пищало всё слабее и слабее. А затем и вовсе замолчало.

— Точно не слышал? — спросил седой, вроде бы успокаиваясь.

— А что было-то? — с интересом спросил молодой.

— Да… Послышалось, как будто этот жезл начал пищать… Как в те времена, когда ещё автоботы были в рабочем состоянии! — поморщился старик.

— Это я вспомнил про старое, вот тебе и показалось! — успокоил его молодой.

— Да… — мужчина поднял с земли недочищенный картофан, плеснул на него водой из котелка, смывая грязь, и продолжил чистку. — В следующем году с Вовкой на сканирование пойдёшь…

— А ты чего, дядя Вить? — удивился парень.

— Стар я стал, Санёк… Вот уже и мерещится что-то! — вздохнул седой. — Слух не тот, глаз не тот, реакция не та…

— Да не заливай! — засмеялся молодой. — Ты гаситель выхватил раньше, чем я падать начал! Реакция у него не та… Всем бы нам такую реакцию, дядь Вить!

— Ну-ну! — отозвался седой.

Но долговязый, который осторожно преодолевал границу охранного периметра, чутко следя, чтобы жезл опять не запищал, увидел, что старик кривит губы.

То ли смеялся, то ли скалился… Непонятно с этими людьми…

— Слушай, дядь Вить, а что в центре говорят? Когда уже начнём «Возвращение»? — не выдержал долгого молчания молодой.

— «Возвращение»-то? Ещё десять лет посидим… — скупо ответил седой.

— Как десять лет?! — ужаснулся парень. — Так ведь по протоколу, если десять лет сигнала нет, то выходить надо!..

— Малой, не парься. Это для надёжности! — пояснил объект «дядь Вить».

— Так ведь в проекте… — снова начал объект «Санёк».

— Ну это в проекте! Мало ли, что там в проекте? — «дядь Вить» отмахнулся. — Те, кто этот проект готовили, Землю просрали собственной технике! А тут вопрос важный… Прикинь, выйдем всей кучей на поверхность, начнём строиться, а техника опять с ума сойдёт! Что, ещё три десятка лет под землёй сидеть? Я хоть перед смертью хочу на поверхности пожить!

— Да я тоже хочу здесь нормально пожить! — отозвался «Санёк». — Но десять лет!..

Ему-то

десять лет, вероятно, казались почти всей его сознательной жизнью. Огромным сроком, который надо как-то пережить. А седому, видимо — просто ещё одним десятилетием.

— Не успеешь ты заметить эти десять лет! — подтвердил гипотезу седой. — Ты молодой парень, у тебя будет семья, будут свои заботы… Это нам, старикам, лишь бы поскорее. Терпения уже с возрастом не хватает…

— А не боишься, что потом ещё десять лет добавят? — хмуро спросил молодой.

— После того, как мою Галю прямо на нашей кухне убил кухонный комбайн, я, парень, ничего уже не боюсь… — отмахнулся седой. — Боюсь только, что всё пережитое окажется зазря. Не переживай, ты ещё точно поживёшь на поверхности! Успеешь!

— Свежо предание… — грустно отозвался молодой.

Мужчины замолчали, а долговязый как раз подобрался ближе. И сразу же начал активно исследовать и этих двоих, и необычное устройство.

Люди его не удивили. От запланированных проектных данных они не слишком отличались. Да, были некоторые отклонения от прогнозных значений — но, скорее, в виде погрешности. А значит, местный разумный вид развивался в точном соответствии с программой.

И картофан пока был единственным, чья отклонения оказались непонятны.

Непонятны, но объяснимы! Долговязый понимал: такие изменения можно внести с помощью примитивной генной инженерии. Была ли здесь эта дисциплина или нет, он не знал. Но, если судить по остаточным руинам цивилизации — наверно, могла быть.

Нужно было посетить бывшие крупные города, чтобы покопаться там в поисках информации… Пока что долговязый не до конца понимал, что здесь, на этой планете, всё-таки произошло. Правда, подозревал, что не обошлось без открытого им искусственного воздействия…

Вопрос требовал решения. Проект был под угрозой. И долговязый собирался, во что бы то ни стало, докопаться до правды.

Одно он знал наверняка. Эта планета числилась в перехваченной информации, как полностью лишённая разумной жизни. Но каким-то невероятным образом сумела эту разумную жизнь сохранить… И даже продолжала развиваться. Довольно хорошими темпами, судя по технологии, которая защищала полянку!

К счастью, долговязому не было необходимости спешить с решением вопроса. У него впереди было много времени. Как и у любого существа, которого ждут впереди долгие миллионы лет…