Япона осень
Шрифт:
В итоге сошлись на том, что проблема как-нибудь рассосётся сама. Ну то есть, посыльные на плотах вряд ли пропустят заметную издали гору горшков на берегу. Поэтому на ночь оставили всех — и рабочих, и своих людей — в лагере.
Дневник Листова И. А.
Двести шестой день. Один потерял, другой сломал!
Я уже почти лёг на боковую, когда со стороны реки раздался чей-то крик. Правда, разобрать, что именно
Стряхнув дремоту, я встал и махнул рукой Веселову, а тот понятливо кивнул, принявшись тыкать пальцем в рабочих, которые пойдут с нами. Сам я взял Хир-Си, Славку и Мелкого, оставив остальных в лагере, на охране. Веселов отобрал пятёрку рабочих покрепче и повыносливее. Такой скромной, но зубастой компанией мы и отправились к берегу.
Идти приходилось сквозь густые заросли травы, а, с учётом того, что некоторые побеги перевалили за пару метров, то «суповая зелень» была выше нас. Такие заросли отлично блокируют звуки, и мы далеко не сразу смогли разобрать, что конкретно кричат от берега.
— Эй!.. Эй! У меня тут тонет! — наконец, разобрал Хир-Си.
И тут же озвучил нам. После чего в недоумении уставился на меня с Веселовым:
— А плот может тонуть? Он же плавает, вроде бы…
— Чтоб их всех… — тяжело вздохнул Веселов. — Что у него там тонет?
Ускориться мы всё равно не смогли бы: сложно бегать в такой густой растительности. Поэтому продолжили целеустремлённо шагать с той же скоростью. Только один из рабочих рявкнул что-то в духе: «Держи там всё, чтоб не потопло, а то будет тебе… плохо!». Я бы, может, и передал его мотивационный спич дословно, но сам так витиевато материться никогда не умел.
Кричал, как оказалось, молодой парень, который пытался удержать разъезжающиеся брёвна плота. Видимо, плавсредство при подходе к берегу налетело на подводные камни.
— Помогите!.. Скорее!.. — взмолился он.
Вся наша компания кинулась помогать. Правда, не держать плот, а перетаскивать груз. И пока парень на все лады требовал помощи с брёвнами, мы споро перетащили «посылку» из города на берег. И только после этого вытащили на сушу разваливающийся плот.
— Ну вы чего?.. Сразу не могли помочь? — обиделся парень.
— А зачем? — удивился Веселов. — Плот всё равно ща разбирать. Где, кстати, ещё два?
— Один я раньше к берегу прибил, — вытерев пот и воду со лба, ответил парень. — Я просто сразу двумя рулил… А Паненко плыл на головном. Ну и…
— Так, а тебя самого-то как зовут? — поинтересовался я.
— Муравей! — представился парень.
— Ага, а я Вано. Значит, вы плыли на трёх плотах, но было вас двое. Ты и Паненко, да?
— Да, Паненко на головном был. А я двумя оставшимися подруливал! — гордо объяснил Муравей.
— Хорошо. А где ещё два плота-то? — уточнил я, оглядевшись и демонстративно разведя руки в стороны. —
— Так я ж грю! Мы думали, что вы подальше ушли, а горшки тока в последний момент заметили! — зачастил Муравей. — Паненко тут причалить не смог, его дальше отнесло. А я был подальше, и там один плот приткнул. Но закрепиться не успел, поэтому попытался здесь где-нибудь выбраться.
— Так, стоп! — прервал я его поток слов. — Значит, один плот жив-здоров, но где-то немного выше по течению… А где?
— Так… — парень огляделся, после чего зашёл в воду по колено и снова начал крутить головой.
А затем вернулся слегка растерянный и с виноватым видом.
— Потерял? — раздражённо хмыкнул Веселов.
— Ну да… Но я найду! Я приметное место выбирал! — Муравей посмотрел на нас честными-пречестными глазами. — Найду, обязательно!
— Ладно, а этот твой Паненко, значит, дальше уплыл? Почему его нигде не видно?
— Так за поворотом он! Дальше пристать-то было некуда, везде тра… — начал было тараторить Муравей, но вдруг осёкся.
И было от чего.
За поворотом реки раздался крик. И это было не весёлое: «Эй! Помогите! У меня тут плот разваливается!»… Это был страшный крик, полный боли и ужаса. И тот, кто кричал, явно делал это из последних сил.
— Да твою же… — буркнул я и приказал: — Так, бросаем тут груз и двигаем туда!
Дневник Листова И. А.
Двести шестой день. Приятного аппетита!
Продираться снова пришлось через густую траву. Ещё и регулярно сворачивать к берегу реки, чтобы понять, где мы находимся.
Короче, ориентироваться в зарослях при вечернем сумраке было сложно вдвойне. И как я ни предупреждал Муравья, тот каждый раз первым кидался к берегу. Во время одной из таких вылазок он радостно крикнул нам:
— Вижу плот! Там, недалеко, метров двадцать вперёд!
— Муравей, блин, встань в цепочку! — сурово рявкнул я.
Но парень снова не послушал: ломанулся вперёд, раздвигая траву руками. Мы поспешили за ним, однако Муравей добрался всё-таки раньше. На миг замер, затем попятился…
А потом с дикими воплями кинулся прочь от берега. При этом он запнулся о траву и кубарем покатился по земле. Кинувшись к нему на помощь, мы остановились перед выходом на совсем небольшой пляж, на который вынесло течением здоровенную корягу.
Рядом на мели засел плот с грузом. А вот на этой-то коряге мы и нашли Паненко. Почти целиком.
Ну то есть, конечно, нашли, но… Частично. Скелет был, кожа — тоже была. Правда, отдельно от скелета и остатков мышц.
И это было не всё, что осталось от Паненко. На ветвях дерева, как жуткая бахрома, висели его кишки. А голова лежала отдельно — под невысоким обрывом.