Япония. В краю маяков и храмов
Шрифт:
«Как по-русски будет „до свидания“?» — спросил у нас старичок. «До звиданния? До звиданния!» — он долго махал нам вслед. Полосатая «собака окинавская» тоже выползла из будки попрощаться. А вдруг правда — еще свидимся?
На закуску мы оставили фабрику по производству традиционного окинавского черного сахара из сахарного тростника. Правда, большую часть этой фабрики занимал дегустационный зал, ну да и хорошо. Черный сахар по виду темно-коричневый и больше напоминает халву. И наломан как халва. На вкус похож на патоку, но бывает разный в зависимости от добавок — добавляют в него зеленый чай,
На этом мы с ремеслами покончили, выползли и стали выяснять, как пройти на пляж. Что-то на меня странно барышня в кафе посмотрела, но объяснила, что до пляжа пешком не дойдешь. «Саш, а я, кажется, чего-то перепутала: „плавать“ ведь „ойогу“. А я спросила, где здесь можно „укабу“… Слушай, я забыла, что это, тоже ведь что-то с водой связанное?» Сашка синеет от хохота — «укабу» значит «всплыть». Я себе представляю: сидит себе продавщица в кафе, никого не трогает. Тут приходит иностранка и спрашивает ее: «Скажите, пожалуйста, где здесь можно всплыть?» Неплохо, мне кажется. Настроение поднимает.
В общем, вышли мы и зашагали к видневшемуся на горизонте морю. Уж как-нибудь найдем местечко, где там можно «всплыть». Прошли с километр. Остановилась тетенька на машине и отвезла нас на хороший пляж, с песком и кораллами. Ехала довольно долго. Сказала, что без пляжа купаться тут опасно из-за ядовитых медуз, а на пляже их отгоняют. Прямо с пляжа отходили автобусы в Наха, так что все просто прекрасно сложилось. Вот везет же дуракам, сказала Саша, но я с ней не согласилась, потому что мы не дураки. Настоящие дураки уехали бы домой в город и бултыхались там в воде между гостиницами, а мы пошли сами не зная куда и вот в результате купаемся среди кораллов в открытом океане.
Еще возле пляжа росли мангровые деревья — на высоченных, из земли поднятых корнях. И валялись всякие ракушки: и каури, и стромбусы, и жемчужницы, и конусы. Я иногда вижу один и тот же счастливый сон — как я иду по пляжу и собираю всякие удивительные ракушки, которые у нас только в сувенирных лавках продаются. А тут как раз такие и валялись. Насобирали мы их до полного «не могу». А из воды торчали маленькие крутые островки. Они были скальные и сверху шире, чем снизу. Удивительные. Пока Сашка бултыхалась, я поплыла на разведку за мыс. И знаете, что я там нашла? Маленькую бухточку, куда по пляжу пройти нельзя. Там было полулунье белого песка, а дальше кудрявый склон. И как раз на их стыке была построена халабуда из остатков старого корабля. На сваях и с балконом. Такой себе пиратский приют. На балкон вышел парень и помахал мне рукой — заходи, мол. Но я поплыла назад — многолетние привычки безопасности дают о себе знать. А зря, наверное, сбежала. Окинава — это вам не Европа.
Потом стемнело и кто-то на пляже стал запускать фейерверки. Они летели горизонтально, ударялись в отвес ближайшего скального островка и разлетались яркими острыми брызгами. А потом все ушли с пляжа, остались только мы с Сашей. Вскоре откуда-то вышел упитанный дядька и сказал нам следующее: «Барышни, я уже должен идти домой, поэтому вы тут не потоните, а то если я сейчас уйду, то вытаскивать вас больше будет некому!
День третий — морской: мы собираемся на остров! На какой, все равно — главное, чтоб он был одинокий, как парус, и с кораллами. Без четверти десять, разорив администрацию юсхостела на кофе с печеньем, вываливаемся на улицу.
— Вы на остров? — интересуется хозяин.
— Да!
— Так идите скорее, корабли на все острова отходят только раз в день — в десять утра.
— ЧТО???
Конечно, порт рядом, но если учесть, что за оставшиеся 15 минут надо: 1 — найти порт и добежать до него; 2 — найти причал островных паромов; 3 — решить, на какой именно остров мы поедем, купить билет (желательно — в обе стороны) и добежать до трапа!!! Думаете, нам это не удалось?
Мы едем на носу парома — сидим на горячем железе палубы, так что попы жжет даже сквозь штаны, а в нос парома бьет горячий ветер. Тот самый, пиратский, тропический. Впереди небо и волны. И несколько мальчишек лет восьми-десяти. В шортиках, кроссовках, с рюкзаками. А все мальчишки в мире… Как мы уже знаем, одинаковы. Нос парома, море и мальчишки, висящие на канатных ограждениях. Ветер треплет их, как мух в паутине. Привет вам, Владислав Крапивин, вы тоже пишете правду, как я частенько убеждаюсь.
От порта острова Замами отходит маленький автобусик на пляж. Всего-то езды — минут десять. Но зато через весь остров, по диагонали. Водитель выгружает нескольких пассажиров в тамбур-кафешку возле пляжа, между душем и ларьком с мороженым.
— Эй, — говорит он, — тут, кажется, кто-то хотел спортом заниматься, вы ведь, кажется? — Он вопросительно смотрит на нас с Сашкой.
— Ага. Это мы!
— ТОМА-А-А! — орет водитель на всю ивановскую. — Тома, тут две чудачки иностранки хотят на рифе нырять, забери ты их ради бога!
Откуда-то из боковой двери появляется Тома — дядька в дайвинговом прорезиненном костюме.
— Эти, что ли?
Можно подумать, что он тут видит еще каких-то других…
— Эти!
— Ну, тогда лезьте в машину, поедем на катер и на риф. Да, кстати, а ласты у вас есть?
— Ну откуда у нас ласты!
— Тогда вот, примерьте по себе из этой кучи.
И тут начинается комедия, потому что ласт моего размера НЕТ! В конце концов Тома, усердно шаривший в куче, находит нечто ярко-голубого цвета и сообщает, что если уж и эти окажутся маленькими, то наступит амба. Но нет, эти, слава богу, хороши. Тома констатирует успех:
— Ладно, не свалятся! Купальники-то хоть у вас есть?
— Есть!
(Интересно, это его обрадовало или расстроило?) В армейском тупорылом джипе нас ждут три маленькие японки — они уже облачены в гидрокостюмы. Мы куда-то едем, потом плывем на катере, громыхая ржавыми аквалангами. Тома крутится за всех — за водителя, инструктора и распорядителя. Сашка осторожно пихает меня в бок:
— А что, они разве не от берега нырять будут, а прямо с глубины?
— Думаю, да…